– Иди на хрен! Слышишь! Отпусти, придурок! – вопли Роуз разносятся по округе.
Она бьёт в грудь незнакомого парня, который несёт ее на руках. По тембру голоса дочери, я понимаю, что она пьяна.
– Признайся, что ты импотент! Сколько тебе лет? Тридцать, тридцать пять? – не унимается Роуз, а я просто не верю в происходящее.
– Доброй ночи, мисс! Доставил вашу сестру в целости и сохранности. Вам стоит лучше присматривать за ней. – Низкий, хриплый голос проникает в мое сознание, и я удивлённо понимаю, что мои ноги онемели, когда незнакомец подошёл настолько близко, что я могу рассмотреть его лицо. Света фар вполне достаточно, чтобы я оценила этого красавца в клетчатой рубахе.
– Я…эм… доброй ночи…спасибо. Роуз, ты совсем спятила? – мямлю я и пытаюсь удержать на ногах свою пьяную дочь.
– Мам, не начинай. О, черт, меня сейчас вырвет!
Роуз опирается на забор и ее выворачивает прямо в траву.
– Так она ваша дочь? – усмешка незнакомца заставляет меня покраснеть, но я не реагирую на его замечание и лишь ещё раз благодарю его за доставку моей дочери до места назначения и спешу к дому, обняв Роуз за талию.
– Приятно было познакомиться! – долетает нам в спину.
А мне хочется провалиться сквозь землю после выходки Роуз. Что на нее нашло? Какого черта она напилась? Первым же делом выясню это утром.
Высокие ботинки считают дощечки в громадном амбаре Генри Томпсона, после того, как я помог разродиться его рогатой любимице Бэтти. Руки по локоть в крови и слизи, но грех жаловаться на доплату в карман, что я получаю от местных жителей, обожающих свой скот. Окончив колледж, я не думал задерживаться в Мэдисоне, но скоропостижно ушедшие в мир иной родители и брат, нацепивший гримасу боли, не позволили мне так поступить. Даже отъявленные мерзавцы, порой ссылаются на доброе сердце. Чем я хуже? С той поры, минуло немало лет, и я привык к размеренной сельской жизни, каждый день, находя в ней что-то стоящее и приятное.
– Постой, ковбой! – окликает меня старик в вельветовой рубашке и кожаном жилете. – Тот укол, что ты сделал, точно поможет?
– Не переживай, Бэтти к утру будет мычать громче других твоих телок.
Генри плывет от радости и всучивает мне еще двадцать баксов в раскрытую ладонь, что кроваво блестит в свете подвесного фонаря под крышей. Я улыбаюсь, сжимаю купюры и, выбросив грязную тряпку в бочку с отходами, следую к пикапу. Уже поздно и пришло время просадить в баре пару долларов. В голове какой-то туман последнее время и хочется прогнать его прочь. От необдуманных поступков, останавливает молот брата-копа. И какого черта, ему взбрендило напяливать эту форму служителя закона? Проще было возить тюки сена и как все, работать в поле или разводить лошадей. Но, свои мысли в чужой разум не засунешь.