– Почему я должна тебе верить?
– Да не почему, в принципе. Я просто переживаю. Ты милая. Такую ночью и обидеть могут. Так что?
Соня подумала, посмотрела по сторонам, услышала странные звуки из-за спины. Она поразмыслила недолго и села к Вадиму. Хотя правило «Не садиться к незнакомцам в машину» постоянно заставляло чувствовать себя не в безопасности.
– Сестру твою там оставим? – спросил парень, врываясь в мыслительный процесс Сони.
– Сама доберётся. Не маленькая. А тебе нормально вот так уезжать посередине тусовки? – поинтересовалась девушка, чувствуя за собой уже вину, что портит вечер человеку своими проблемами.
– Да. Я не люблю эти шумные вечеринки. Я чисто там для вдохновения.
– Вдохновения?
– Ага. Я картины рисую. Хочешь, покажу как-нибудь?
– Даже не знаю. Я тебя боюсь.
– Я такой страшный?
– Поставь себя на моё место. Мне пятнадцать.
– Ничего себе. Да. Опасно. Хотя, давай всё равно обменяемся контактами. Спишемся на досуге. Погуляем. Покажу своё творчество. Подальше от клубов. Любишь выставки?
– Не знаю. Я не была. Ни разу, – обрывисто отвечала Соня.
– Тогда, считай это приглашением. Ты свободна завтра?
– Если дождя не намечается, то да.
– Тогда созвонимся?
– Хорошо. Только отвези меня домой сначала.
Вадим отвёз Соню. Сам уехал в мастерскую. В свою мастерскую. Здесь стояли огромные зеркала с синей подсветкой. В синем свете Вадим всегда и видел себя. Он не выходил днём на улицу. В его мастерской не было окон. В зеркале отражался художник. Вадим носил цепи и кольца. У него были выбриты виски. У него было рассечена правая бровь. У него был септум в носу. Недавно он начал бить рукав с древнегреческими богами. Поэтому он сразу разделся. Он любил смотреть на своё тело. Вот только на тело, которое находилось в его мастерской, он смотреть не любил. А оно ещё и подавало признаки жизни:
– Вадимка, ты вернулся? А у меня плохие новости. Приходил злой дядя. Он назвал меня ненужным хламом, – детским голосом промурчала обнаженная девушка, которая до этого спала в странном кресле-качалке.
– Марта, какого чёрта ты ещё тут?! Я же сказал тебе уматывать! – сразу же потерял хорошее настроение Вадим. Он, не обращая на девушку внимания, поднял огромный холст. Отнёс его к зеркалу. Потом поднял Марту на руки. Он обращался с ней как с вещью, а она была под веществами. У неё просвечивались рёбра. У неё был проколот пупок. У неё кудрявые волосы доставали до поясницы. Они были рыжие. Но в синем цвете они были ржавые. У неё были накрашены глаза. Стрелки светились неоновым голубым цветом. Она была невероятно гармоничной с окружающей обстановкой.