– Это было бы слишком пошло, – Грегори обхватил ее ноги и положил себе на бедра.
– Давай на столе, – промурлыкала Лив.
Ему оставалось лишь подчиниться. С ней было бесполезно спорить. Поверхность стола была холодной, но Оливия уже не мерзла – она согревалась телом Грега будто одеялом. Лив всегда возбуждала через голову: без всяких пошлостей и кокетства, через образы, рождаемые в голове мужчины.
«Придумай самое красивое и вожделенное создание и пойми, что это я». Длинные пальцы с тонкими ногтями зарылись в его шевелюру, царапая кожу, второй рукой она впилась в его левую лопатку, скрестив ноги на пояснице, сжимая бедрами, придавая ритм такой, какой ей был нужен. Капельки пота на кончиках волос Грега играли в темноте, готовые в любой момент сорваться вниз.
Она отпустила его голову, давая выпрямиться и посмотреть на себя. Посмотреть в глаза. Ее фетиш. Легкая дрожь пробежала по ее телу, через секунду она вся сжалась, сдавив его бедрами, словно в железных тисках. Грег не переставал двигаться, не отрывая взгляда от ее распахнутых глаз, пока они не закатились. Дрожь превратилась в судорогу. Она вскрикнула и застонала. Сначала она, потом он – неизменный принцип Грега. Его конёк, его благодарность, его обожание. Только для нее.
* * *
– Сделай ее девственницей, – сказала Лив и отпила свежезаваренный «Эрл-Грей».
– Что?
– Девственницей. Мне кажется, что такая красивая женщина, как ты описал, не может бояться быть отвергнутой, для нее это иррациональный страх. Как можно отвергнуть богиню? А вот если ты сделаешь ее девственницей… Оголи ей бедро, пусти тонкую струйку крови, посади на кушетку…
– А если зритель подумает, что это месячные?
Оливия улыбнулась и сделала еще глоток чая. Они грелись у камина в гостиной, расположившись на двух креслах, она накинула шелковый белый халат. Грегори оделся и карандашом делал набросок на альбомном листе блокнота А4.
– Назови картину «Женщина». Она молодая, красивая, по ее ноге струится кровь, значит, она стала женщиной буквально несколько минут назад. Он ушел в душ, а она прислушивается к своему телу, заново изучает его, пытается понять, что с ней произошло. Допивает вино, чтобы успокоить боль. Ей страшно не оттого, что она не знает, вернется он или нет. Ей больно, потому и страшно.
– Потому что она сейчас не понимает свое тело?