– Удивляете вы меня – русские, – отозвалась она, отстраняя его ладонь с деньгами. – И ты, Серж, особенно… Уж сколько я тебя знаю… Вернуть бы мне молодые годы, вцепилась бы в тебя намертво обеими руками и никому бы не отдала…
– А сколько тебе, Люси?
– Тридцать два, мсье…
– Не кисни. – Он по-отечески погладил её по щеке. – Хотя тридцать два уже, конечно, не восемнадцать, но ещё и не шестьдесят. Бери-бери! Деньги лишними никогда не бывают.
– Спасибо, Серж… – женщина взяла деньги, и когда он отошёл, бросила вслед: – Серж! Зайди как-нибудь! Я всегда тебе рада!
– Как-нибудь зайду, Люси…
Что же ему не везёт-то так в последнее время? Четыре месяца назад всё было более-менее благополучно. Была работа, был заработок. Миллионов он, конечно, не зарабатывал, но жил сносно и отсутствием денег не страдал, ежемесячно помаленьку пополняя свой счёт. И вдруг у его машины пошла одна поломка за другой, и каждая следующая хуже предыдущей. Сутки – ремонт, полусутки – работа, а то и по три дня приходилось «чиниться», возвращая к жизни автомобиль. Куда же это годится? Собственно, чему тут удивляться? Его авто 1913 года выпуска уже давно пора выкинуть на свалку, ведь он только снаружи выглядит новым, а внутри сплошной хлам. И всё же надо отдать «старику» должное: он трудился не покладая мотора. Частые ремонты скоро отобрали у него работу, затем они и аренда гаража быстро съели его денежные сбережения, а потом наступили и те «чёрные» дни, когда он отдал в залог одному криминальному типу свой безотказный офицерский «наган». Потом наступила очередь трофейного «маузера», добытого им в 1916-м году в ходе рукопашной схватки с одним германским офицером. Да ладно бы ещё с ними пришлось расстаться. Золотые часы, доставшиеся от отца, тоже пришлось заложить в ломбард. Ещё хорошо, что папа Лилиан не берёт с него денег за проживание, хотя он по своей инициативе всё равно платит мсье Мартену 50 франков в неделю, строго соблюдая принцип: «Я никому не должен», и, кстати, домовладелец вовсе не отказывается брать его деньги. А что не брать, когда дают? Дают – бери, а бьют – беги!
С господином Мартеном Сергей Сергеевич Алябьев познакомился 28 августа 1927 года, в воскресенье. Через шесть дней исполнялся ровно год их знакомства. В тот день, держа в руке чемодан, где уместились все его немногие носильные вещи, он шёл по какой-то узкой улице Монмартра, кажется, Нарвен, свернув на неё с площади Тертр. Уже опустились сумерки, уже зажглись фонари, и было вовсе не жарко для августа месяца. Собственно, он шёл бесцельно, в никуда. Как и у многих русских эмигрантов второй волны ноября 1920 года у него не было ни Родины, ни флага, ни семьи, ни дома. Лишние купюры из его карманов на мостовую тоже не вываливались, и мыслей по поводу того, как ему жить дальше, тоже не присутствовало. Всё осталось там, в 1917-м, в Российской империи, в городе Ярославле на улице Потеряной.