До самого завершения кампании кандидат-мужчина отставал от кандидата-женщины по результатам дебатов, которые проводились во всем мире. Он хвастался тем, что хватал за гениталии женщин, издевался над инвалидами, поощрял насилие как против прессы, так и против несогласных[3]. Его последователи издевались над кандидатом-женщиной, скандируя: «Посадите ее!» на массовых митингах, на которых председательствовал миллиардер. Его комментарии и действия были сочтены настолько грубыми, что некоторым новостным сообщениям предшествовали плашки с предупреждениями о ненормативной лексике.
Это был кандидат, «настолько явно неподходящий для этой должности… что его выдвижение на пост президента казалось скорее розыгрышем, чем серьезной заявкой на Белый дом», писала «Гардиан» в 2016 году[4].
На первый взгляд, в этих выборах не было места расовому вопросу, как его понимают американцы. Оба кандидата были белыми, с рождения принадлежащими к исторически преобладающему большинству страны. Но женщина-кандидат представляла более либеральную партию, состоящую из лоскутного одеяла коалиций, грубо говоря, гуманистических и маргинализованных. Кандидат-мужчина же представлял консервативную партию, которая в последние десятилетия стала рассматриваться как защищающая старый социальный порядок, приносящая пользу и привлекающая в основном белых избирателей.
Кандидаты занимали полярно противоположные позиции по всем вопросам и были одинаково ненавидимы аудиторией своего оппонента. Абсолютная антагонистичность их политической позиции позволила остальным американцам принять определенную сторону и заявить о своей лояльности или избегать крайностей. Все это привело к тому, что в один ничем не примечательный день, когда художник из Бруклина помогал пожилой леди с продуктами, та повернулась к нему с внезапным вопросом – за кого он будет голосовать. Художник, придерживающийся прогрессивных взглядов, заявил, что станет голосовать за более опытного кандидата от демократов. Пожилая женщина, должно быть, уже догадывалась о таком ответе и осталась им недовольна. Ее, как и несколько миллионов других американцев, составляющих историческое большинство, привлек блеск популистских лозунгов миллиардера-нативиста.
Всего несколькими неделями ранее этот миллиардер заявил, что может пристрелить кого угодно на Пятой авеню – и его последователи все равно будут голосовать за него, настолько они ему преданы