Падения Керенскому было не избежать. На протяжении всей своей долгой жизни оставаясь сторонником демократического режима, основанного не на грубой силе, а на убеждении, он, придя к власти, придерживался того же принципа. Однако перед ним стояла задача, которую невозможно решить убеждением. Три ее аспекта явственно подтверждают обратное. Во-первых, новому правительству пришлось целиком восстанавливать административную систему, которую оно само разрушило после свержения самодержавия. Во-вторых, новую систему следовало привести в полное соответствие новым революционным идеям. Чтобы справиться с этими двумя проблемами, России надо было выходить из войны. Но Керенский и здесь сохранил верность принципам. Мы уже совсем позабыли, что Германия понесла поражение только спустя полтора года, ведя постоянное наступление на протяжении года после мартовской революции[3]>, то есть до последних безнадежных атак под Амьеном. Этот простой исторический факт объясняет, почему столь многие революционеры, даже самые убежденные, в том числе отец русского марксизма Георгий Плеханов, вождь умеренных марксистов, считали необходимым продолжать войну. Победа Германии, несомненно, покончила бы с российской революцией. Такого же мнения придерживался Керенский, один из руководителей влиятельнейшей социалистической партии. Кроме того, выполнение обязательств, взятых на себя Россией перед союзниками, которые после объявления войны пришли ей на помощь, было делом чести. Поэтому перед правительством встала третья задача – продолжать кампанию, – абсолютно несовместимая с двумя первыми. Попытки возобновления активных военных действий сразу же провалились. Все аплодировали звучавшим на бесконечных собраниях и митингах патриотическим призывам, хорошо зная, что армия не сражается и сражаться не будет. При колоссальных потерях, которые оцениваются приблизительно в треть первоначальной численности, при отмене всех прежних дисциплинарных законов, при общем стремлении всего народа к миру, к власти безусловно должна была прийти партия, даже самая малочисленная, обещающая незамедлительный мир.
Это случилось вовсе не потому, что мобилизованные неграмотные крестьяне старательно изучали труды Маркса, на которые опирался Ленин, а потому, что они мечтали об одном – об окончании войны.