– Об этом я расскажу тебе за ужином … – критически поморщившись, Оскар отобрал у неё и вернул в шкаф оба платья, быстро пробежал глазами по ряду плечиков и достал «маленькое чёрное».
– О, нет! – взмолилась Лия. – Чёрный – это же скука смертная…
– Оно прекрасно своей простотой! – бросил Оскар, вручая ей платье. – Как там говорил ваш классик? «В человеке должно быть всё прекрасно, особенно одежда!»
– Ну, не совсем так, в перечне фигурировали ещё лицо, душа и мысли… – вздохнув, Лия скинула пеньюар и смиренно полезла в узкий чёрный бархат.
– Разве? – удивился молодой перспективный режиссёр, да так искренне, что было непонятно, в шутку или всерьёз, и одним плавным движением застегнул длиннющую «молнию» у неё на спине.
– Уж поверь мне! – энергично кивнула девушка. – Нас этой чеховской мудростью с детства доставали. Только в моём случае обычно подчёркивали важность мыслей…
– Странно! Я совсем недавно смотрел в Брюсселе шикарную постановку «Дяди Вани», и там герой говорил именно о гардеробе, – сказал Оскар, сосредоточившись на выборе запонок для шёлковой чёрной сорочки.
Лия быстро поцеловала молодого человека, что должно было означать точку в споре, и покорно позволила прикрепить к вырезу её платья роскошную белую розу: ничего не поделаешь, любовь к бутоньеркам здесь у каждого в крови. Ещё раз глянув на себя в зеркало, девушка вновь распахнула дверцы огромного платяного шкафа.
– Как там погодка на улице, потеплело? – с надеждой спросила она.
Оскар глянул в окно.
– Не думаю, чтобы очень, но дождь прекратился.
– Вот и хорошо! Я тогда белый плащ надену. А туфли… туфли только эти!
Лия накинула воздушный белый плащ, доходивший ей до щиколоток, и ловко обулась. Оскар с сомнением оглядел чёрные лодочки на высоченной шпильке.
– Мы же хотели пешком! Идти пару кварталов. Разве ты на таких каблуках дойдёшь?
– Даже добегу, если надо будет. Милый, ты просто ещё не знаешь, на что я способна! – и бывшая балерина крутанулась так, что полы плаща взметнулись словно крылья.
Оскар поймал её и заключил в объятия:
– Ты моя лебедь! – промурлыкал он, зарываясь лицом в рыжие кудри.
– Чёрная или белая? – хихикнула Лия, подставляя стройную шею для поцелуев.
– Чёрно-белая! Единственная в своём роде! – выдохнул «орнитолог», губами опускаясь всё ниже.
– Если ты сейчас же не прекратишь, мы останемся без ужина…