Виталик обсуждает с якутами, у которых имеются моторные лодки, возможность переправы. У меня обязательства: я должен довезти до конечного пункта и участников экспедиции, и съемочную группу, и координатора поездки. Если не всех, то хотя бы часть людей нужно переправить на другой берег!
А река ревет, мощное течение несет стволы деревьев, какой-то мусор; словом, вброд такую водную преграду не преодолеешь. Даже на лодке страшно. Ладно если бы людей переправлять, так ведь еще мотоциклы надо перевезти! Тут одно неправильное движение, неверный маневр – и лодка моментально перевернется!
– Значит, так, – говорю, вернувшись. – Машины остаются, их переправить невозможно. А мотоциклы – можно на лодках.
Решение, в общем-то, принято, но я хочу, чтобы участники экспедиции тоже дали согласие. Нам необходимо завершить экспедицию вместе и закончить фильм. Соглашаются все, никто не отказывается.
Переправляться предстоит на моторных лодках «Казанках». Старые, с облезлыми бортами, они не внушают доверия. Да и вообще на таком плавсредстве можно перевозить не более двухсот килограмм. Однако других средств переправы, увы, не имеется.
Цену назначают – 5000 рублей за один мотоцикл. Других цен нет, хозяева лодок тут «монополисты». Причем эти якутские лодочники все как один пьяные, в рваных и грязных охотничьих комбинезонах, похожи на бомжей. Но деваться нам, как уже говорилось, некуда.
Снимаю с моего BMW кофры, чтобы уменьшить габариты. После чего погружаем мот на лодку, куда он помещается только наискосок, упираясь колесами в края. Заднее колесо давит ветровое стекло, оно трещит, а лодка основательно проседает и раскачивается.
Заводят мотор, за кормой вспенивается вода, и «Казанка» начинает медленное движение к другому берегу через безумное течение. На душе тревожно. Нет гарантий, что мы не утопим мотоциклы; а значит, и гарантий того, что доберемся до Магадана, – тоже нет. И еще мне придется оставить на этом берегу отца, которого я сам позвал в экспедицию. Что будет с ними? И что будет с нами?!