– Скиньте мне координаторы, пожалуйста, я отлучусь, огляжусь, – уведомил детектив. – С вашего позволения, – быстро поправился он.
Это в Управлении он был сам себе ветер в поле, и отчитывался о результатах всего раз в день – перед капитаном. А бывало, что и реже, если дела вел рутинные.
– Валяй, – кивнул начбез. – Допуск ко всем материалам я дал, но активация возможна только здесь, – он обвел рукой помещение. – Чтобы никто не мешал.
И для дополнительной гарантии, что ничто не уйдет случайно налево. Наверняка эта тайная комнатка нашпигована всякими умными штучками. Недаром из коридора ее хрен найдешь.
Алекс встал.
Покинул офис.
Набрал Генри. И тот даже ответил.
– Привет, звезда экрана, – расплылся в улыбке недавний напарник в гарнитуре. – Никак, Герой Дня снизошел до скромных сослуживцев?
– А ничего, что недавно «скромные сослуживцы» Героя Дня метлой с работы вымели?
– Ну, нашел, что вспо-омнить, – обиженно проныл Олдмен, вспахивая пальцами рыжие лохмы, будто дело было лет десять назад. – Ты тогда совсем в другом смысле был «Героем Дня». Коллингейм, почему все самое интересное происходит именно с тобой?
– Ага. Угрозы, например, – буркнул Алекс.
– Тебе угрожают? – всполошился Олдмен.
Коллингейм еще не определился, как относиться к утреннему сообщению, поэтому неопределенно промычал:
– Я уже забыл, когда нет.
В конце концов, на новой работе его тоже постоянно пугают. А если не пугают его, то он сам пугается, что сделал что-то не то, не так и не там.
– Как там, у сенатора за пазухой? – Олдмен подмигнул. – Уже и выглядишь, как порно-модель.
«Уже». Великая сила имиджа. Во всем, что окружает Брукса, ищут сексуальный подтекст.
И, как выясняется, люди-то не слишком ошибаются…
– Я одет, – возразил Алекс, указывая на себя сверху вниз.
– Они тоже одеты. Вначале. Примерно так же, – сказал Генри, посмеиваясь.
Всё-таки, повезло Коллингейму с напарником. Золотой характер. Полный здорового пофигизма и гармоничного раздолбайства.
– Это всё нужно отрабатывать. Генри, мне нужна твоя помощь, – проникновенно произнес Коллингейм, раз уж бывший напарник сам к деловым вопросам перешел. – Мне поручили одно очень деликатное дело. – Олдмен вскинул бровь. – Нет, прямо очень деликатное. Такое, что меня несколько раз заставили под галозапись подписать соглашение о неразглашении.