– Кто? – рычит он.
– Бабешки, – быстренько поправляюсь я и делаю вид, что так и было.
– А то я подумал… – угрожающе бубнит он.
– Послышалось, милый, – выезжая с территории клиники, улыбаюсь я гадко. – Семейка твоя заботливая. Они тебя до сих пор на коротком поводке держат? А Нефертити им нравится?
– Шакира, – гневно предупреждает Воскобойников, – заткнись…
– А то что? – уточняю, покосившись подозрительно. – Высадишь меня из машины? Не выйдет, Лешенька. Не нравится, иди пешком, – торможу я около парка, где, несмотря на поздний час, полно гуляющих. – Порадуй публику, и завтра из всех утюгов страны…
– Кира, и без тебя тошно, – баюкая руку, просит пощады Леха, и я замолкаю, следя за дорогой. Снова накрапывает дождь, и мне уже кажется, что там, в небесной канцелярии, кто-то включает душ, когда я выхожу из дома. Я врубаю магнитолу, и салон машины тут же наполняется криками Шнура «Начинаем отмечать!».
Песня, конечно, новогодняя… но мне так радостно слушать ее в любое время года.
Воскобойников морщится, будто съел таракана, хотя в детстве на спор слопал одного вполне спокойно.
– А ничего другого у тебя нет? – интересуется домашний гений. – Может, лучше в тишине ехать? Башка раскалывается…
– Да вроде Шнур под водочку самое то, – пожимаю я плечами, но музыку выключаю.
– А ты выпила, пока меня ждала? – ехидно интересуется Леха. – Что-то я сразу не понял…
– Ты под препаратами, Воскобойников, – хмыкаю я, въезжая во двор и, видя перекошенное от ярости лицо, поясняю: – Я про наркоз.
– Ну ты стерва, Мансурова! – протяжно ноет Леха и щелкает замком, открывая дверь. Но та не поддается…
– Сейчас отвезу тебя к тете Нине, – угрожаю я, называя его мать, как когда-то в детстве. – Сдам на руки. Пусть волшебные Ксень-Вер-Дан за тобой ухаживают и одновременно проедают плешь. Уже недолго осталось.
– Где? – попадается на крючок Воскобойников и задумчиво ищет на своей башке проплешину, выжранную тремя сестрами и матерью. – Выпусти меня, змея, – бурчит грозно.
– Ты мне надоел, – устало фыркаю я, – вот только из чувства искреннего сострадания… к себе любимой никуда тебя не повезу. Иди к своей Нефертити под бочок.
– Она уехала, – кивает Леха на мое место, – так что можешь поставить тут свою машину, чтобы нам завтра за ней не бегать.
«Что? – хочется заорать мне. – Вот спасибо, дорогой!»