Он провел меня в гостиную, где доминировало ярко-красное пианино. Его дом обладал винтажным шармом, но в нем было полно современных вещей.
Он родился и вырос не в Нэшвилле. Он был родом из Лос-Анджелеса и никогда не знал своего отца. Его воспитала мать-одиночка, а после ее смерти Спенсер переехал к своим тете и дяде. Он мало рассказывал о себе и знал обо мне гораздо больше, чем я о нем.
Он кивнул на массивную барную стойку с раковиной и кофемашиной:
– Выпьешь что-нибудь?
– Нет, не нужно. – Я пригладила свою одежду.
На мне была просторная туника, узкие джинсы и высокие сапоги. Мои крашеные светлые волосы были короткими, с рваными прядями – напоминание о юношеском увлечении панком.
Спенсер сел напротив меня, на него падал свет из окон. Я стала судорожно соображать, во что его одеть. Я представляла себе самые разные образы, от бунтарских до изысканных. Насколько я помню, он никогда особо не заботился об одежде, кроме тех случаев, когда снимал мою.
– Мне очень тебя нахваливали, – сказал он, прерывая мои размышления. – Кирби посоветовал мне нанять тебя.
Я уставилась на него:
– Кирби Талбот?
Он говорил о суперзвезде, который пел в стиле кантри. Он обещал купить песни моей матери, но вместо этого просто переспал с ней.
– Ты серьезно, Спенсер? – Он отлично знал, что я ненавижу Кирби.
Кирби не только бросил мою мать после их романа, но и получил из суда запретительный указ на случай, если она снова попытается связаться с ним.
Его бездушные поступки стали настоящей трагедией, от которой мама так и не оправилась. Я тоже не смогла об этом забыть. Ее депрессия разрушала меня, пока я была маленькой. Теперь, когда я выросла, Кирби вдруг попытался все исправить. Но я не могла забыть причиненную им боль.
Я нахмурилась, глядя на своего бывшего любовника. Я знала: он написал несколько недавних хитов для Кирби, но я была не в курсе того, дружат ли они.
– Он твой друг?
– По сути, он мой наставник. – Спенсер намотал на палец нитку, которая петлей проходила через дыру в его джинсах, поднял глаза и уставился на меня. – Без него я бы не протрезвел.
Я моргнула и взглянула на бар, где стояли бутылки с ликером.
– Ты лечишься от алкоголизма?
Он продолжал смотреть на меня.
– У меня многие годы были проблемы с алкоголем. Разве ты не помнишь, как я напивался?
– Да, но я не знала, что это зависимость. Я просто думала, что тебе нравится веселиться. А зачем ты держишь полностью укомплектованный бар?