– Добрый день.
– Ещё только утро, Жизель, не торопи события, – перебил я её. Голос у меня хрипит постоянно из-за того, что говорю я крайне мало. Можно считать, что своим ответом я оказал ей почесть.
– Доброе утро, мистер Рональди, – исправилась она. – Ужасная погодка, не правда ли?
– Ох, ты сильно заблуждаешься…
– Я сегодня шла в офис и промокла до нитки! Я слышала, что в соседней Германии продают такое изобретение, которое позволяет скрыться от небесной воды… как же оно называется там?
– Зонтик. Натянутая кожа на палке.
– О да, выглядит как сплюснутый леденец! – с крайне глупым лицом сказала она. – Не могу понять, почему бы не начать продавать их у нас, я бы заняла очередь с самой ночи.
– По-моему, – отвечал я, вешая пальто, которое явно глуповатая Жизель зачем-то отдала мне обратно в руки, – эти «леденцы на палочке» не продают у нас, потому что есть вероятность, что они попадут в руки такой как ты, Жизель.
– А!
– Б, болтунья, – сказал я яростно. Разговоры с женщинами – как отдельный вид самоистязания. Ты словно бы играешь в упрощённые шахматы голым и с связанными руками, одно неловкое движение, и ненароком наступишь на мину зарождающегося неравноправия или, Боже упаси, обычной тупости. В данном случае, сработал второй вариант. – Я в кабинет. Распорядись отделу, чтобы в скором времени принесли мне письма, сегодня я допоздна.
– Но вы же всегда работаете допоздна! – снова глупо заметила она.
– Тебе стоило бы радоваться тому, что в разговоре с тобой я сказал на одно слово больше, чем обычно.
– А!
– Б, болтунья. Сделай мне чай кофе и работай. Живо. Господин Джеральд будет недоволен. И пришли мне Итана, как только он появится, а то его нет на рабочем месте.
С этими словами я ушёл. Утро прошло как обычно. Можете сказать мне, что я был груб, но это совершенно не так. Я обращаюсь с Жизель точно так же, как обращался бы с любым другим человеком, даже с животными или кошками. Есть лишь два существа, к которым я отношусь уважительно, а все остальные – лишь плоды несуразности и усложнённости, которые, как я уже сказал, нужно избегать. Я живу так с тех самых пор, как мерла моя бабушка и не чувствую никаких усложнений. Мир прост и нету смысла усложнять отношения с людьми лишними любезностями. Мы все в малой степени, но куклы. Мы все играемся друг с другом, и лишь новорождённые дети живут по-иному.