Я хорошо помню эту сцену.
Сумрачный кабинет, в котором заседал господин Гир, и то, как неловко я чувствовала себя в грубом и широком платье, сидя перед ним на кресле, и как дослушала его до конца, медленно кивнула, а потом также медленно вернулась в свою небольшую комнатку в самом углу левого крыла и расплакалась.
А после вытерла слезы и решительно направилась на свою первую экскурсию…
Двухэтажное здание, в котором мне предстояло провести следующие полгода, как будто обладало способностью искажать пространство, потому что я никогда не могла понять, сколько же человек оно вмещает единовременно, и сколько комнат «общественного» назначения здесь располагаются – всегда находились новые.
Центральным местом был огромный холл, где, при необходимости, собирались все обитатели особняка. Верх этого холла, украшенного портретами членов королевской фамилии в нескольких поколениях, был обведен галереей с перилами, на которую вела довольно обшарпанная лестница. Оттуда вдоль всего здания тянулись два длинных коридора, с выходящими в них спальнями.
А вот первый этаж был отдан под общие помещения – учебные классы, столовую, библиотеку, также хозяйственные комнаты, с которыми мы были знакомы едва ли не лучше, чем со всеми остальными – уборка особняка и прочие хозяйственные обязанности, также готовка и обслуживание во время завтраков, обедов и ужинов, ложились на плечи воспитанников согласно графику дежурства.
Слуг здесь не держали. И впоследствие я предположила, что дело было даже не в экономии, а во вполне справедливом предположении, что людям из разных миров это поможет адаптироваться лучше, чем лекции.
В какой-то мере мне повезло – многое из того, что меня окружало, было знакомо хотя бы по историческим хроникам и фильмам, да и не так уж сильно и отличалось от устройства и темпа жизни Земли. Аффлеку же – Аф-гон-со2, если брать его настоящее имя – с которым я подружилась сразу, потому как мы попали почти в одно время и были на одинаковом уровне растерянности, пришлось хуже. Его мир шагнул далеко вперед, и жизнь в Блетфорте он в первое время воспринимал не иначе как первобытно-общинный строй.
Приправленный магией.
– В природе ничто не терпит инаковости – и если в вашей сути рождается магия, то ей положено отправиться туда, где ее место. Наш мир слишком близок всем не магическим, – лицо наставника недовольно скривилось, как-будто он переживал этот факт как личную неудачу, – И притягивает всех, у кого магия проявляется. Или, если вам угодно, ваши миры выдавливают проявленных прочь, а наш подбирает.