В общем, хренодрак от неожиданности повалился навзничь, раздираемый не только противоречивыми чувствами – вроде и жизнь спасти хочется и девушек бить нельзя – но и моими ногтями с отросшим маникюром, а я, чтобы урок запомнился надолго, не только по его гордости потопталась, но и по будущим драконятам.
На этом эпичном моменте меня и стащили со стонущего тела.
Дали одеться и поставили перед Советом, чтобы произвести внушение и выговор. Дескать негоже обижать драконов, хозяев земель наших, тем более когда они молодые, эмоционально неустойчивый и падки на всякие каверзы.
– Раз они такие буйные, – насупилась, – то их на привязи держать надо, а не в огород… то есть к нам запускать.
– Вам еще повезло, что он на нас в суд не подал, мири! – возмутился один из членов Совета тем, что виниться я отказывалась.
– И что бы он там сказал? Что его, представителя древнего и сильного рода избила попаданка в трусах?! – топнула ногой.
Так в моих вверительных грамотах появилась еще и запись «Конфликтная»
А на подкорке четкое правило – зачаровывать от пламени всю одежду, даже если на это будут потрачены последние монеты.
Везде, где собирается много оторванных от дома… пусть будет существ, скованных одной цепью и вынужденных проживать рядом достаточное время, появляется и место, куда их будет тянуть, чтобы там снова почувствовать тепло очага. Во всех смыслах.
Не удивительно, что в нашем попаданском здании этим местом оказалась столовая.
Это была длинная комната с полом разного уровня – я предположила, что помост был предназначен в свое время для хозяйского стола, а на другом уровне полагалось сидеть тем, кто ниже по рангу. Сейчас же все столы были расставлены хаотично, разнокалиберные стулья и скамьи – тем более, а с той стороны, где прежде, наверное, размещались резные буфеты с дорогостоящей посудой, был прорублен в кухню довольно грубо сделанный проем, куда и ставились миски с едой: в начале трапезы полные, а после – пустые.
В целом, столовая представлялась местом сумрачным и даже неприятным. Высоко над головой висели закопченные балки, а бугристо-каменные стены были лишь местами прикрыты ветхими гобеленами, в остальном давили многовековой мощью. Свет давали узкие окна, по вечерам – тусклые абажуры, но для нас антураж значил гораздо меньше, чем возможность посидеть где-то вместе, в тепле и относительной сытости, не заплатив при этом ни монеты.