Я стиснул зубы, в висках стучало. Сестра Ифе даже не пошевелилась, чтобы помочь мне, а люминарии взирали на меня с трибун холодно и безучастно. Но мое испытание еще не кончилось, и мне хотелось заслужить место в их рядах, узнать, какие дары оставил мне отец. И тогда я постарался прислушаться к словам Талона. Я принял свою ярость, это пламя северянина в моих жилах, и ощутил его так явственно, будто под кожей у меня и впрямь горел огонь; вообразил, как горит серафим, как из меня вырывается поток пламени и охватывает его. Сжав окровавленные кулаки и тяжело дыша, я сосредоточил весь свой гнев и боль, направил их в Талона.
Выпучив глаза, он коротко втянул воздух.
– Нет, – наконец со вздохом произнес он. – Совсем ничего.
Талон отпустил меня. Поблескивая своими похожими на выгребные ямы глазами, серафим охоты отвернулся, огладил усы и посмотрел на люминариев. Серафим Аргайл, прикрыв рот металлической ладонью, что-то хмуро шептал на ухо Халиду. Лицо Серорука напоминало маску. Архивист Адамо, похоже, уснул, уронив голову на плечо Шарлотте. Меня терзала неуверенность; из-за санктуса боль в ранах ощущалась, как притушенное пламя, с пальцев на сапоги капала кровь. Сестра Ифе взирала на меня обеспокоенно и тем не менее не сделала и шага в мою сторону. Серафим тем временем медленно повернулся на месте, чиркнув каблуками по плитам, и поджал губы.
– Давненько нам твой брат не попадался. Как же это удручает.
– В каком смысле?
– В таком, что ты не особенно-то и одарен. – Серафим махнул уркой в сторону порченого, которому я размозжил башку. – Да, ты силен, как и всякий бледнокровка, но ты явно не потомок клана Дивок. У тебя нет связи с животными, и твоя кожа не противостоит увечьям, так что из списка вычеркиваем еще и Честейнов с Воссами. Но и к управлению чужими чувствами таланта у тебя нет, так что ты не Илон.
– Тогда… кто же я?
Талон окинул меня кислым взглядом.
– Слабокровка.
Я глянул на наставника.
– Кто-кто?
– Отпрыск слишком молодого и слабого вампира, которому нечего было передать тебе, – ответил Талон. – У тебя нет клана. Никаких даров крови, кроме тех, которыми наделены мы все.
Я сразу забыл о боли в ранах. Внутри у меня все опустилось, хотя я даже толком не понимал отчего.
– В-вы уверены? Может, меня еще не до конца про…
– Я уже десять лет как серафим охоты, сопляк. Испытаний провел столько, что слабокровку вижу сразу. – Талон скривился в улыбке. – И один такой прямо передо мной.