Либо это Тело пыталось отторгнуть мою Душу.
Для меня же в данной ситуации ни то, ни другое было абсолютно неприемлемо: где моё настоящее тело и в каком оно состоянии, не известно. Но мне подумалось… Мысль ускользнула. Память молчала.
И мне стало очень и очень грустно… Ибо прежнее тело своё я любила. Ценила, уважала, холила, лелеяла:
регулярно парила в баньке и окунала в ледяную купель;
спускала с гор на сноуборде зимой и роняла в воду с сапборда летом;
таскала конными маршрутами по козьим тропам смотреть на цветущий рододендрон поздней весной, а ранней осенью – испить живой воды из спрятавшегося под скалой тайного источника, окружённого яркими, вобравшими в себя последние краски лета, фиолетовыми колхикумами;
внесезонно мы плавали и ныряли в морях и океанах повсюду, где только есть рифы, и где мы с ним научились ловить парусами ветер…
И я была ему неизменно благодарна за те возможности, которые оно мне дарило на пути познания Меня самой и окружающего Мира. Величие которого помогло мне осознать величие его Создателя. И самоотверженность группы товарищей, реализовавших этот проект, в котором он был Автором Идеи, Главным Архитектором и Главным Инженером проекта.
И да, нас любили лучшие, на мой вкус, мужчины планеты, способные ценить не только моё идеальное тело, но и мои другие человеческие качества.
От осознания потери снова захотелось плакать, но новое тело этого либо не умело, либо не желало. Но, скорее всего, в нём просто не было лишней воды.
Цикады в голове надрывались… А у меня оставались ещё неисследованные помещения.
Аккуратно встала: сначала на четвереньки, потом так же медленно поднялась, удерживая равновесие. Старательно не глядя на своё отражение в зеркале, повернула назад.
За следующей дверью снова была стена. На этот раз кирпичная. Я потрогала пальцами и поскребла ногтем характерного цвета поверхность, – привычную и присущую обожжённой глине.
Открыла последнюю дверь. Ту, что была первой от входа. Присела на стоящий за ней стулОглядывая помещение, переплела растрепавшуюся косу.
В глубоких полукруглых нишах этого зала стояли открытые стеллажи и закрытые шкафы, в ближайший из которых я заглянула.
Собранные в вертикально закреплённую книгу, в нём расположились рисованные акварельными красками изображения всех тех растений с птицами, которые, следуя за мной, расползались по стенам уже этого помещения.