Раньше я мог быть от нее не в восторге исключительно с батиных слов, потому что до вчерашнего утра я ее не видел. По рассказам отца, мне представлялась старая фригидная стерва с сединой и плешью, а не знойная красотка с охерительными глазами и в обтягивающей юбке.
– Какая разница? – нашелся я с нейтральным ответом. Не говорить же ему, что у меня секс сорвался? – Точно не твоих рук дело?
– Точно, Ренат. Я пытался её уволить через её начальников, но у неё сверху есть покровители, которые ее с места сдвинуть не дадут. Только если выше в звездам. Так что её увольнение – точно не моя заслуга. А только приятная для меня новость.
– Ладно, – отмахнулся от него. – Я тебя понял. Пока, батя.
– Пока, сынок, – ответил он за секунду до того, как я отключил вызов.
Крутанулся на пятках и подошел к турникету, толкнув его бедром.
– Так ты к Ветровой приходил? – напомнил о себе Агапов. – Уволилась наша Горгона.
– Теперь уже знаю. Раньше не мог предупредить?
– Так я думал, что ты к полкану нашему.
– Нахрена он мне нужен?! – поморщился и оперся локтями о стойку между нами. – Она сама уволилась?
– Конечно, – скучающе произнес Агапов, разглядывая какие-то бумаги. Рядом лежал кроссворд с разгаданными в нем двумя словами. – Месяца два бодалась с полканом. И продавила его. Такая стерва кого хочешь продавит.
То есть она еще вчера знала, что сегодня её не будет и позвала меня? Вот же сука!
Но умница. Ловко она меня… поимела.
И, блять, незабываемо же!
– Слушай, Агапов, – подался я чуть вперед и заговорщически ему улыбнулся. – А ты, случайно, не знаешь, где она живет?
– Не, парень, – качнул он головой и отложил бумаги. – Даже, если бы знал, не сказал бы. У бати своего спроси. Тот точно должен знать. Копал под нее когда-то.
Батя… Нет, лишние вопросы и подозрения мне не нужны. Батя заебет без вазелина.
– А если за «спасибо», Агапов? – достал из кармана пятитысячную купюру и словно нечаянно обмахнулся ею.
Жажда наживы загорелась в жирных глазах.
– Нет, Вяземский. Не положено, – стоял он очень рыхло на своём.
– А если за «большое спасибо»? – протянул я невинно и достал вторую такую же купюру. – Тоже никак?
– Н-никак, – прочистил тот горло и с жадность облизал губы, глядя, как завороженный, на болтающиеся в моих руках купюры.
– А если за «благодарность»? – достал третью красную купюру и сложил из всех трёх веер. – Больше «благодарностей» у меня нет, Агапов. Полкану твоему предложить, что ли?