Мне нравилось быть Хейли. Меня окружали приятные люди, у меня появилось много друзей, и я даже сходила на пару свиданий. У меня был классный начальник и хорошая работа. Я работала с новой лучшей подругой Эшли, а в наши пятничные смены босс заказывал еду для всех сотрудников. Даже новый зал джиу-джитсу, куда мне пришлось перейти, оказался больше и лучше оснащен, чем два предыдущих. Я наконец-то почувствовала покой, как будто я наконец-то попала в место, которое можно было назвать домом.
Когда прошло три месяца без странных звонков и угроз смерти, я минут десять плакала от радости, а потом отпраздновала это событие, съев целый чизкейк с нутеллой и даже не пожалев об этом. Но, как всегда, мое счастье длилось недолго.
На этот раз Тони появился иначе. Казалось, он больше не собирался шутить и дразнить: он хотел выполнить работу и сделать так, чтобы его искаженная справедливость восторжествовала. Теперь он отказался от телефонных звонков, угроз и взломов и сразу перешел к делу.
Спустя несколько дней после начала выпускного года под именем Хейли Джонсон я совершенно не осознавала, что больше никогда не смогу быть Хейли, никогда не увижу друзей.
Все шло как в любой другой день. Я зашла в торговый центр, помахала рукой Фрэнку, одному из охранников, с которым успела познакомиться, и приступила к обычной будничной работе. Покупателей было не слишком много, но я все равно находила, чем себя занять.
Когда дело близилось к закрытию, я сделала небольшой перерыв на сэндвич с нутеллой и переписку с друзьями.
– Хейли, тебя спрашивают. – В дверном проеме подсобки показалась голова Эшли.
– Хантер? Я говорила ему, что проголодалась. Он любит делать сюрпризы и приносить еду.
Я встала. Эшли покачала головой, а ее глаза переместились на нечто по другую сторону двери – на что-то, что мне было не видно. Я заметила, как она вспотела, несмотря на прохладу в магазине.
– Он… он просил передать, что он твой отец. И он был весьма категоричен.
Я застыла на месте.
– Эш, ты же знаешь, что мой отец умер, – медленно протянула я.
Мы с Эшли дружили уже несколько месяцев, практически с первого дня моего переезда. Я, конечно, не рассказала ей детали его смерти, но она точно знала, что его больше нет.
Судя по поведению Эшли, ей было не по себе. В ответ на мою фразу она слегка кивнула. Челюсти были сжаты, движения скованны. Теперь я не сомневалась: что-то произошло.