– Вопрос не совсем ко мне, но постараюсь. Люди боятся.
– Кого? Нас?!! – в ответ лишь качание головой.
– Не вас, как людей, индивидуумов, а вас, как явление, как класс.
– И ты тоже боишься?
– Все боятся. Даже я, хотя и по другой причине. Я остался, хотя и имел возможность. Предпочел, так сказать. Теперь ваши смерти, страдания, боль… правят нами. Это ломает человека.
– Но это же нечестно, так относиться к живым… да, к живым, в конце концов, людям. «Как к классу», это жестоко, ты хоть понимаешь, что подобными вещами вы сами себя заводите в тупиковую ситуацию? Абсурдную!
– В тупиковую – да, но не абсурдную. Мир – правилен. Теперь – правилен. Все антагонизмы ушли в бой. Ушли с вами, а нам только и остается, как пользоваться плодами того, что называется «обществом с нулевой энтропией».
– Слова.
– Ты забываешь, что ты в миру. Здесь слова играют большую роль, чем дела. В бою ведь наоборот, так?
Он согласился. Да, это действительно так. Но ежели… тогда…
– Кажется, Серега, я тебя понял.
– Мы поняли друг друга.
Он встал, посмотрел на стенные часы и демонстративно зевнул. Кажется, он засиделся. Спасибо этому дому…
– Ты извини, Серега, что я не могу посидеть подольше, дела, знаешь ли, рано вставать. Пойду.
Серега проводил его до дверей, помог накинуть плащ.
И уже уходя, он задал другу последний вопрос:
– Ты считаешь, что всё было зря?
– Нет.
Они попрощались, дверь захлопнулась, скрипучая кабинка лифта поехала вниз, тихими щелчками отсчитывая этажи. Он, наконец, понял, что же было странно в поведении Сереги.
Тот был мертвецки пьян.
VII
Его шаги гулко раздавались на лестничной площадке старого дома, перила жалобно скрипели, не в силах вынести тяжесть ладони.
«Зачем, скажи, ты сюда пришел, кто тебя здесь ждет?»
Но ответа на эти вопросы не было, сколько ни размышляй. Ноги не первый раз сами несли, как не послушаться своего собственного тела? Перемирие не желало оставлять его в покое, продолжало терзать его и так уж натруженную душу. Что делать тому, кто не знает, зачем он вообще здесь находится. Уход в перемирие – не волевое решение, не заранее обдуманный шаг, это просто данность, с которой приходится мириться. Просто он не мог подозревать, что его ждет в родном миру. Серегины слова не шли из головы, уж он-то был человеком, знавшим его как облупленного, так почему же?