– Пульс нитевидный…
– Давай же, ты сможешь! Не уходи!
Необыкновенное ощущение невесомости появилось в теле. Чувство легкости и парения.
– Массаж сердца, быстро!
«Так странно, чего они суетятся? Я же жива! Ведь жива?»
– Тонус мышц отсутствует! Готовьте дефибриллятор! Адреналин внутривенно, один кубик!
«Эй, вы! Посмотрите на меня! Я здесь!»
– Рефлексы отсутствуют… Клиническая смерть.
– Нет, в запасе пять-шесть минут! Мы успеем! Дефибриллятор! Разряд!.. Еще разряд!
Не верилось глазам. Картина, что развернулась передо мной, вселяла ужас. С отчаянием взирала откуда-то сверху на распростертое тело. На медиков, что суетились возле. Я парила, в прямом смысле слова. Под потолком. И наблюдала за собственной кончиной.
«Этого не может быть! Я не умерла! Посмотрите на меня! Я здесь!»
Взор притянул монитор с предательской ниточкой угасшей жизни. Медики покачали головой. Медработник зафиксировал биологическую смерть.
«Нет! Нет! Нет! Вы не можете так оставить! Сделайте что-нибудь! Ведь я здесь!»
Пыталась подлететь к собственному телу. Соединиться с ним вновь. Но что-то держало меня, какая-то невидимая сила не позволяла приблизиться. Будто заставляла смотреть, ощущать, впитывать всю скорбь и безысходность. Я готова была расплакаться. Но ведь мертвые не плачут?
– Любопытное зрелище, согласись.
Слова, подобно грому и молнии, прорезали палату реанимации. Я замерла от неожиданности. Дыхание перехватило, а в груди…
«Что за черт?» – схватилась за грудь в области сердца и отчетливо под ладонью ощутила гулкие его удары. Прикрыла глаза, прислушалась. Вдруг, показалось? Нет, биение сердца говорило о том, что я жива. Уже стою на полу, как полагается, а не порхаю под потолком. Но кто тогда покоится там на кушетке, в окружении медиков? И стало так тихо. Никто не двигался, словно время замерло.
– Я сошла с ума?
– Ты не только в здравом уме, но полна сил, жизни и здоровья, – вновь отчетливо раздалось позади.
Медленно, словно боялась спугнуть глубокий фантомный голос, повернулась на его звук. Голос принадлежал мужчине. Он небрежно прислонился к стене, скрестив на груди руки.
На вид ему было лет сорок. Высокий и подтянутый. Темные, слегка вьющиеся, волосы средней длины. Легкая щетина на лице. Красиво очерченная линия губ. Римский нос. И глаза настолько внимательные, словно пытались проникнуть в самые глубины души.