– Свен!
– Что?
– Ты писал что-нибудь в журнал воспоминаний?
– Почему тебя вообще это интересует?
– Ты пытаешься забыть наши встречи, и это обидно.
– Я… не должен. Просто пытаюсь соблюдать правила.
– Тогда почему про меня нет никаких записей?
Сведенборг изумлённо замер.
– София – нет! Смотреть чужой журнал страшное преступление. Я… я даже предположить не мог, что ты на такое способна.
Девушка расхохоталась, тряхнув волосами:
– Какие вы, фермеры, глупые. Мне не нужно читать твои записи, чтобы знать – обо мне там ни строчки! Каждый цикл ты хочешь заново испытать, – она запнулась, – то, что испытал.
– Оставь меня и никогда ни с кем не говори про журнал.
Старик крупными шагами пошёл прочь.
– Эгрегор болен, Свен! Грядут перемены! Такие, о которых никто даже не подозревает!
Ветер унёс последние слова Софии, а раздражённый Сведенборг направился месту обитания Эгрегора, на языке фермеров называемое Дазайном. Время контакта. Он знал: пока ещё почти приятные озноб и слабость могут стать пыткой, хоть никогда не испытывал её. Никогда. Странное слово, о смысле которого Сведенборг раньше не задумывался. Умеет София сбить с толку. Перед контактом опасно находиться в сомнениях: всем известно, от сомнений даже опытные фермеры могут попасть в кошмар. Из фруктовой рощи, наполненной ароматным воздухом, тропа вывела старика на обширное плато, почти всю площадь которого занимал внушительный параллелепипед из тёмного блестящего материала, не встречающегося больше нигде на территории фермы. Высота Дазайна составляла примерно тридцать локтей, длина шестьдесят, а ширина – двадцать. Строгую геометричность конструкции подчёркивали встроенные в стены колонны, прямоугольные в сечении, они охватывали здание по периметру. Сверху и снизу колонны становились толще, ощетиниваясь гранёными ордерами, отчего сооружение производило впечатление огромного драгоценного камня, верх которого обрамляли небольшие – меньше локтя диаметром – отверстия. Вход оформлен треугольной стрельчатой аркой, затянутой серповидными стальными пластинами, которые открывались, стоило подойти к ним на расстояние пяти локтей. Эта особенность демонстрировала фермерам – жилище Эгрегора живое и наделено сознанием.
Под ложечкой засосало – так бывает перед контактом. Путник подошёл к двери, в очередной раз услышав характерный звук отворяющегося входа. Звук этот всегда вызывал устойчивую ассоциацию разгрызаемой изнутри оболочки куколки, из которой вот-вот вылупится бабочка.