– здесь я, – голос начальника охраны Речного Вокзала раздался почти у самого уха полковника, так, что тот вздрогнул.
– тьфу ты… сколько раз говорил тебе, ты не в особом отделе допрос ведешь.... Не подходи сзади, а то лягнет кто-нибудь как конь строптивый, поймешь сразу о чем я… повтори задачу!
Скобрев повертел в руках недокуренную самокрутку, и решившись, бросил ее в металлический ящик, служивший урной.
– вместе с охраной других станций организовать четыре поста охраны у переходов на Сибирской, на входе и выходе линий на поверхность, и три патруля, один из которых переправить на левый берег Оби, а два других отправить курсировать вокруг трех вентиляционных шахт, где проникновение внутрь мутантами возможно в принципе.
– точно. и – не спорь Скобрев, это не обсуждается – для патрулей возьмешь женский отряд, который охраняет Березовую. Они нормально подготовленные и дисциплинированные, гм, тетки…
– на кой мне эти, блин, амазонки, полковник?
Сергунцов задержал взгляд на лице Скобрева.
– ты хочешь снова начать разговор? Не получится, раньше я тебя сниму с должности и назначу в подчинение охране Березовой… не зли меня, Скобрев, мы уже все обсудили.
Полковник недолюбливал начальника охраны Речного вокзала. Хотя никогда открыто в этом не признавался, но замашки "старшины из загран отряда" времен Великой Отечественной несколько раздражали, и не только командира. Поэтому в напряженный момент Сергунцов не сдержался и довольно резко "срезал" своего подчиненного.
– да, Женя, вот еще что.., – нарочито обратившись к технарю по имени, командир не удержался, чтобы еще раз не задеть начальника охраны, – сюда ко мне командира разведчиков.
– Хорошо, сейчас отправлю.
Вокруг на станции началось движение. Добавили освещение. Казавшиеся неопределенными очертания рисунков на стенах станции, приобрели резкость. Короба распределителей из металла, когда-то служившие для подключения кабелей, в темноте были черными прямоугольниками, а теперь стали стальными ящиками, с облезшей почти полностью бордовой краской. Вообще, на станции общая цветовая гамма сформировалась из каких-то темных бордовых и коричневых … даже не цветов – оттенков. Краска на рисунках невесть как уцелевших лайт-боксов, висящих на стене напротив посадочной площадки, попала под поток ржавой воды в позапрошлом году. Истинный цвет светящихся коробов был белым, теперь же даже фон стал коричневым от высохших там окислов железа. Все промежутки между плитками… мрамор с коричневыми прожилками на стенах и полу. Даже освещение давало не желтый, а какой-то тускло бордовый оттенок. В довершение всего, несколько торговых палаток со всякой хозяйственной мелочью стоимостью от одного патрона до десятка, были когда-то ярко красными, но с течением времени покрылись бурыми разводами от грязи и придавали всей станции завершающий красно-коричневый цвет.