Но потом случилось то, что почему-то не казалось очевидным, пока не произошло. В мою банку попала вода.
В штольне было сыро, в некоторых местах капало с потолка. Раз – и я оказался в полной темноте. К тому времени я уже прошёл более десяти километров, и вдруг такое.
Я вытряс воду из банки, продул её хорошенько и попытался снова зажечь фитилёк. Это оказалось не так просто, как я думал. Свеча уже глубоко оплавилась. Надо было изловчиться, просунуть руку в горлышко. Я ставил банку и горизонтально, и чуть ли не вверх дном – ничего не получалось. Парафин капал и обжигал пальцы, а фитилёк не загорался.
Банка выскользнула из мокрых рук. У меня замерло сердце, но я её поймал. Радостно прижал банку к груди. Если бы она упала, то разбилась бы о каменный пол. Мой единственный источник света!
И тут меня снова прошибло: а где зажигалка?! Я её выронил пока ловил банку!
– Ничего, ничего, она должна быть где-то здесь, – успокаивал я себя.
Осторожно поставив банку к ногам, я стал ощупывать пол вокруг. Там были глубокие трещины, куда было невозможно просунуть руку. Если зажигалка провалилась в одну из них – это конец! Я остался без света. Без связи, посреди тридцатикилометрового тоннеля.
Что мне было делать? Возвращаться назад? Так я хотя бы знал, каким будет путь. Впереди неизвестно что… Но тогда бы получилось, что я сдался, столкнувшись с первой трудностью. Мы же поспорили с друзьями, что я пройду штольню насквозь!
Я решил, что пойду дальше, подумав, что так будет даже интереснее. Потом буду рассказывать, как прошёл больше половины пути без света. Стану дважды героем!
Мне было ясно, что теперь мой путь займёт больше времени. Я шёл медленно, шаркал по полу, чтобы не наткнуться на каменные глыбы. У меня даже часов с подсветкой не было, и я не знал, сколько времени провёл в темноте, но по ощущениям не менее пяти часов.
Никакого света впереди. Я чувствовал себя слепым. Мой мозг стал работать слишком шумно, у меня разыгралась паранойя. Вдруг в штольне всё-таки есть другие коридоры, и я забрёл неизвестно куда?
Мне говорили, что раньше здесь были глубокие шахты, но потом их засыпали. А вдруг земля просела, и там образовались глубокие провалы, и я сорвусь в один из них? Каждая трещина, куда попадала нога, теперь казалась мне бездонной пропастью.