– Слушайте, – нахмурилась Маргарет, – не считайте, что я придираюсь, но разве не глупо дать наемникам зелье, амулеты против заклятий и забыть о самых обычных защитных масках?
– Они закрывали лица шарфами… – начал Редферн и замолчал. Девушка хотела заметить, что шарф не слишком-то надежная защита против зелья, тем более что он так и норовит сползти при каждом движении. Да и смысл экономить на такой мелочи, как маски, если уже обвесил бандитов амулетами?
– Они рассчитывали, что вы придете, – вдруг сказал Энджел. – Судя по возгласу, которым вас встретили, очень даже на это надеялись.
– Почему? – удивилась Маргарет. – Если бы они поймали вас, то на что им еще я?
Энджел с досадой фыркнул.
– Похоже, в нас просто потыкали палкой. Спровоцировали, проверили, на что мы способны и насколько опасны.
– Но зачем? Какой в этом прок? Или они хотели вас похитить понарошку?
– Нет, – процедил Энджел, – это был бы приятный бонус. Если б им удалось. Но, думается, на это заказчик и не рассчитывал. Он вволю за нами понаблюдал и решил посмотреть, больно ли мы кусаемся.
– То есть он не дал своим бандитам защитные повязки, потому что они, ну… расходный материал? – неуверенно проговорила мисс Шеридан.
– Именно. – Энджел оттолкнулся локтем от дивана, сел и поморщился. Удары палки явно ему аукались, хоть он старался не подавать виду. Он снял компрессы, бросил на поднос и промокнул глаза мягкой салфеткой. Они все еще были воспалены, хотя уже не слезились.
– Энджел, вы уверены… – встревоженно начала Маргарет.
– Я не собираюсь ждать, пока он сбросит на мой дом бомбу. Вздумал лезть – так пусть жрет полной ложкой.
Его взгляд свирепо вспыхнул, и Маргарет, мигом вспомнив о своей провинности, потупилась.
– Испугались? – неожиданно мягко спросил Энджел. Девушка неуверенно покачала головой. – Напрасно. Теперь этот укротитель вампирш точно знает, в каких мы отношениях.
«И в каких же?» – чуть не вырвалось у Маргарет, но она вовремя прикусила язык.
– Разве это так важно?
– Важно. Вы оказались бы в гораздо большей безопасности, если бы заказчик считал вас всего лишь моей любовницей.
Маргарет зарделась. Об этой части жизни она знала лишь одно: быть чьей-то любовницей постыдно для уважающей себя девушки. Но в словах Энджела имелся еле уловимый намек на что-то еще – что-то угрожающее лично ей.