– Ян, помоги. – Открывает дверку шкафа, но рост не позволяет ей дотянуться до нужной полки.
– Возьми стул, – советую я.
– Ты будешь? – Вика прокручивает в пальцах стопку.
– Нет.
Стас устало сползает по стене на табурет, разливает коньяк.
– Сегодня был тяжелый день, – он выпивает, не дожидаясь Вики.
– Да, я устала сидеть в засаде. Пришлось лезть через забор к соседям, когда они ушли на работу. Но, – театрально замолкает и выдерживает паузу, – я все получила. Это тебе. – Вика оставляет перед тарелкой тонкий золотой браслет. – В знак примирения.
– Спасибо, – я убираю украшение в карман. – Или ты думала, откажусь?
– Нет, конечно. Зря переживала, Ян, – отряхивает ладони, будто только что закончила тяжелое грязное дело. – Курьер приехал до обеда, как и обещали в службе поддержки, и никаких ментов. Давай еще по одной, – придвигает пустую стопку.
Я доедаю картошку, наливаю чай, оставляю Стаса с Викой наедине. Слышу нескончаемую болтовню о планах на новогодние праздники, удивительно, но и мое имя присутствует. С каждым звоном стопок речь собеседников становится громче, смех ярче, а высказанные мысли смелее.
– Янка же за стенкой. – Хрипловатый женский голос достигает сознания.
– Она уже спит.
Я быстро одеваюсь и выхожу на площадку. Я не хочу и не буду слушать размеренные удары стола по стене в сопровождении визгливых стонов, заглушенных мужской ладонью.
Те принципы, что заложили родители в детстве, не пропали, они деформировались под сложный мир, но что-то осталось неизменным: верность и любовь к друзьям и своим близким. Преданность.
Кажется, она знакома не всем.
Сама не понимаю, почему все еще общаюсь со Стасом и Викой, наверное, потому что у меня больше никого нет…
Второй раз за день я блуждаю по Озерной долине. Оставляю мотоцикл за пустующим домом и осторожно прогуливаюсь, заглядываю в не зашторенные окна. С момента последнего визита к матери не ощущала себя столь жалкой. Я просто стояла и наблюдала за ее действиями: как она метет пол, чистит овощи, ходит из комнаты в комнату. Мама так и осталась одна, не смогла сойтись с другим мужчиной.
И сейчас я подпитываюсь чужими эмоциями— простым жизненным счастьем.
Щелчок замка, снова он, блондин из клуба. Полностью обнаженный. Это так странно, не боясь и не смущаясь, выходит на улицу голым.
Его грудная клетка высоко поднимается, шумно поглощая воздух. Он делает несколько шагов босыми ногами по ледяной крошке.