Здание пиццерии являло собой надежную постройку, но на удивление быстро обветшалую. Зато здесь еще вчера вечером я смог найти неведомо откуда взявшиеся патроны к своему Дизерт иглу. Видимо, хозяин заведения, как и я, предпочитал оружие повнушительней обычной Беретты, а может, завел такой массивный ствол, чтобы пугать назойливых мафиози, приходивших каждый раз за арендой. Варианты были разные, но в любом случае, изымая из сейфа три полные обоймы для «Пустынного орла», я был благодарен этому толстосуму.
– Но может, все же мы решим, что же делать? – не выдержала Хейли, молодая бухгалтерша, жена Билла, моего знакомого по азартным ставкам.
– Сейчас просидим здесь до зари! – прошептал возмущенный профессор, чьи волосы уже на изрядную долю покрылись сединой, – А, как рассветет, перейдем в главный зал.
– До рассвета еще два часа, – как бы невзначай заметил Мэдисон, мой коллега по редакции, он был фотожурналистом.
– Да, поэтому стоит помолчать, – напомнил ему молодой парнишка, лет восемнадцати, – или ты такой крутой, что хочешь выйти и поговорить с этими уродами?.. А может ты сразу хочешь отхватить у меня девять грамм свинца в лоб?!
Он скрестил две своих Беретты, и они направились в сторону Мэдисона.
– У тебя два ствола, мальчонка, а значит, это не девять, а восемнадцать грамм…
– Что ты промямлил там?! Думаешь, я на тебя две пули буду тратить?! – тем не менее поднялись оба ствола и холодными взглядами двух дул уставились промеж глаз фотожурналисту.
– Успокойся, – я посмотрел на чернокожего гангстера, который и пеленки еще не успел снять, – не то, я лично вышвырну тебя отсюда на улицу.
Юнец притих, совсем тихо высылая и мне, и Мэдисону по мысленному письму с добрым количеством отборных ругательств.
Больше никто разговаривать не захотел, и в таком нервном молчании мы просидели до рассвета.
Когда же первые лучи солнца проникли в маленькое окошко под самым потолком, мы решились выйти в большой зал пиццерии.
Тут было куда светлее, но и более опасней… хотя днем эти мерзкие твари редко изъявляли желание выползать на солнечный свет. Только ранним утром, на заре, или в вечерних сумерках, когда солнца не так обжигало и ультрафиолет не давил.
Я пристрел едва ли трех ползучих монстров, а остальные, как выяснилось, и вовсе не видели днем этих тварей.