– Как ты думаешь, это не тот, кто столкнул тебя с дороги? – спросила она.
– Что-то подсказывает мне, что нет, – покачал головой я. – Таскавшийся хвостом не делал ни малейшей попытки скрыть свое присутствие. Насколько я могу судить, это, скорее всего, какой-нибудь частный детектив, роющий на меня информацию для суда.
– Боже! – сказала Мёрфи. – Я думала, это все уже позади.
Я снова поморщился:
– Как хозяин телешоу, Ларри Фаулер здорово разозлился. Поэтому не оставляет попыток меня прищучить.
– Может, тебе не стоило все-таки громить его студию и расстреливать его тачку?
– Но я же не виноват!
– Это решать суду, – голосом святоши изрекла Мёрфи. – У тебя хоть адвокат есть?
– Пять или шесть лет назад я помог одному парню отыскать любимую собачку его дочери. Он юрист. Помогает мне в суде и при этом даже не разоряет дотла счетами. Но эта дрянь все тянется и тянется.
Мы так и сидели в машине.
Я закрыл глаза и вслушался в летний вечер. Где-то играла музыка. Время от времени по улице проезжала машина.
– Гарри? – окликнула меня через некоторое время Мёрфи. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– Голоден. Устал немного.
– У тебя такой вид, как будто тебе больно.
– Ну, немного больно, да.
– Я не эту боль имела в виду.
Я открыл глаза и посмотрел на нее, потом отвернулся:
– А… ты об этом.
– Об этом, – согласилась она. – У тебя такой вид, как будто ты истекаешь кровью.
– Переживу, – буркнул я.
– Это из-за прошлого Хеллоуина?
Я пожал плечами.
Некоторое время она молчала.
– Ты знаешь, все до сих пор не разобрались, почему вырубался свет в городе и что случилось после. Но в Музее естественной истории обнаружили труп человека, убитого животным. Эксперты считают, что это была крупная собака. А на полу нашли кровь трех разных групп.
– Правда? – устало спросил я.
– И еще в Кент-колледже. Там обнаружили восемь тел. Шестеро – без видимых причин смерти. У седьмого голова снесена острым, как скальпель, клинком. А у последнего пуля сорок четвертого калибра в затылке.
Я кивнул.
Некоторое время она молча смотрела на меня, хмурясь, – явно ждала, пока я заговорю сам.
– Ты убил их, – произнесла она наконец тихо, но уверенно.
Память услужливо проиграла в голове несколько не самых приятных клипов. Желудок болезненно скрутило.
– Того, без головы, – не я.
Взгляд ее голубых глаз остался столь же спокойным. Она кивнула: