Она думала, её чувство умерло, а то, что от него осталось – лишь конвульсии памяти, однако этих нескольких секунд, пока они с Кротовым смотрели друг на друга, хватило, чтобы любовь воскресла. Лиля обрадовалась ей, как радуются родному человеку, которого не видели много лет и не надеялись больше увидеть. Которому все обиды прощают за одно только то, что он жив. Радоваться своей мучительнице – глупо и неправильно, но происходившее с Лилей, не поддавалось разумным объяснениям. Могучая, великая сила подхватила её и понесла в какое-то иное пространство, где не существовало таких понятий, как правильно или неправильно, хорошо или плохо. Там существовало только одно понятие и один закон. И ему было невозможно сопротивляться.
…Вечером Лиля села перебирать свои сокровища – жемчужинки. Нашла в ноутбуке старый дневник, который вела во времена сумасшествия, спрятанный в компьютерных папках вдесятеро надёжнее, чем Кощей прятал свою смерть. Записей в нём хватило бы на целую повесть. Многое из написанного тогда болезной женщиной с помутнённым рассудком теперешней Лиле виделось иначе, настолько иначе, что хотелось биться головой о стены от того, какие они с Кротовым были дураки.
***
Самой первой жемчужинкой стал день, когда Виктор Кротов, точнее Витёк, как пренебрежительно называли его школьники и родители, появился на пороге её квартиры.
– Здравствуйте, – сказал он, смущаясь. – Мне нужно задать вам несколько вопросов.
Лиля тогда ещё не знала, что этот день окажется для неё особенным. Это потом она вспомнит о нём, отыщет в памяти, вплетёт в ожерелье. А тогда визит Витька возмутил: ему видите ли нужно! Заявился в выходной день прямо домой, как будто нельзя было прийти со своими вопросами на работу. Да и вообще с чего вдруг у него к ней возникли вопросы? Она почему-то решила, что речь пойдёт о школе и пятом «а», в котором учился её старший сын Ярослав. Недавно на собрании вышедшие из терпения родительницы пятого «а» потребовали, чтобы новый учитель географии предстал пред их горящими праведным гневом очами и объяснил, за что наставил детям троек и двоек и почему задаёт на дом такие непосильно сложные задания, которые и родителям нелегко сделать, не говоря о пятиклассниках. Он пришёл, встал у доски, как провинившийся ученик, мямлил, что дети не знают элементарных вещей, что задания он задаёт в соответствии с образовательной программой, сам ничего специально не выдумывает.