Арон увлек меня в слабоосвещенную часть сада и через минуту мы оказались в беседке, из которой чья-то предусмотрительная рука выгнала всех осветительных мотыльков. Оказавшись внутри я выглянула в окно, из которого видно, как мимо скользят слуги с подносами, шествуют пери и тэны, но нас никто не замечает.
Сзади раздалось тяжелое дыхание. Подрагивающие от волнения пальцы сжались на моих плечах.
Я вздрогнула, но тут же, изображая крайнюю степень возмущения, отстранилась и прошипела:
– Что ты себе позволяешь! А если кто-то увидит, что скажут?
Арон убрал руки и отступил к дальней стене, больше не касаясь меня.
Известно, что женщины, а тем более, пери, единственная, но весомая слабость тэнов и нахождение со мной наедине для него невыносимо.
Замерев, он окинул меня восхищенным взглядом. После неловкой паузы, наконец, заговорил:
– Так ты встречаешь меня после возвращения с нижней земли, прекрасная Рахаат? Разве я не заслужил немного твоей ласки? Хотя бы во взгляде?
Я почувствовала, как к щекам приливает жар, и, глядя на Арона из-под опущенных ресниц, уже тише сказала:
– Я не знала, что ты вернулся из нижнего мира…
Прежде, чем Арон успел что-то сказать, я добавила:
– Но ни на миг не сомневалась, что вернешься героем.
Рука воина дернулась к огненному знаку на щеке, который, должно быть, все еще причиняет боль, поскольку нанесен недавно.
– Пустяки, – глухо ответил он, пожирая меня глазами.
Когда я непроизвольно подала грудь навстречу, шумно сглотнул и перевел взгляд в окно беседки. Это дало возможность в свою очередь рассмотреть его.
Мощные плечи, руки и грудь покрыты буграми мускулов. Распахнутый кожаный жилет и штаны с широким ремнем и пустыми ножнами подчеркивают точные, словно высеченные из скалы, линии. Кожа Арона ощутимо тронута солнцем. Копна волос, заплетенная в продольные косы вдоль черепа, пшеничного цвета. На фоне светлых волос небольшие золотые рога теряются. У тэна открытое лицо с высокими скулами и волевым подбородком, длинный прямой нос над широким ртом. Глаза у Арона темные, оттенок похож на мой, но если мои сапфировые, отсюда второе имя – Сафира, то у тэна подобны ночному небу с едва заметными вкраплениями звезд. Последний раз, когда мы виделись, мне было всего десять, и Арон казался самим воплощением могучего бога Митры – прекрасного, вечноюного, дарующего свет.