– Но разве великие воины чего-то боятся? – спросила однажды я. – Не на нижней земле, а наши? Тэны?
Наставница погладила меня по голове и ласково пояснила:
– Конечно, милая, все, даже могучие тэны, имеют свои страхи. Они боятся показать свою слабость и несдержанность, боятся быть отвергнутыми пери, но больше всего тэнгерии боятся услышать Голос. Потому что знают, есть сила, которой не смогут противостоять.
Стоило вспомнить о том, с каким страданием на лице наставница говорила о Голосе, мне стало зябко и я поежилась. Тычок Лалы вернул в реальность.
Я снова уставилась на могучего темнокожего тэна, за чьей спиной стоит Арон.
– Но я пришел не только для того, чтобы поздравить тебя со Слиянием дочери, Оридан, – сказал тсар Блэр-Джар. Грядет вторжение.
Стоило прозвучать последнему слову, как на тронный зал, и без того тихий, опустилась гробовая тишина. Все прислушивались к каждому слову Ягата Свирепого.
– Во главе темных сил встал тот, кто хочет вернуть былое.
Ягат говорил глухо, отстраненно, словно его это не касалось, но мне подумалось, что не слышу в его голосе ни скорби, ни сожаления.
– Вторжение невозможно. Мы все подчиняемся сонму Семерых, – сказал отец, нахмурившись, и добавил: – И ты, Ягат.
– Да, – согласился тэн. – Но у того, кто поведет тьму, есть Голос.
В наступившей тишине было слышно, как каплет из чьего-то опрокинутого кубка.
Кап. Кап. Кап.
Мне показалось, что с капелью утекают последние капли привычной, безмятежной жизни, всего, что любила и единственного, что знала.
– Ты говоришь…
– О роге Аримана, – закончил за отца тэн и глаза его сверкнули огнем.
Пери и юные тэны иногда развлекаются страшными сказками на ночь, и мы с сестрами не исключение. Чаще всего сестры веселились, пугая впечатлительную Ракшми, но и у меня не раз сжималось сердце, когда говорили о таких, кто жалеет об окончании Тысячелетней войны и жаждет снова услышать Голос, который придет, чтобы повести нас за собой и завершить некогда начатое. Несмотря на детские страхи, до этого момента мне казалось, что все это не более, чем россказни. Но сейчас, глядя на темнокожего гиганта с огненно-золотыми рогами, в душе впервые шевельнулось сомнение в том, что наш народ до конца искупил вину и заслужил Прощение.
– Боги спрятали рог, – наконец, сказал отец. – Там, где темные силы его не найдут.