– Да, отец.
– Неверный ответ. – Глаза Вожака рассерженно сверкнули.
Лоран вздохнул.
– Да, дартхари, я всё понял.
– Хорошо. Тогда брысь отсюда.
Услышать слово «брысь» для любого оборотня – оскорбление, которому нет равных, ведь его обычно говорят кошкам. И потому я понимала, почему Лоран выглядел так, будто дартхари его как минимум жестоко избил. Сын Вожака вряд ли привык к оскорблениям, в отличие от меня.
Когда Лоран удалился, я заметила, что дартхари по-прежнему смотрит на меня, и в его взгляде была напряжённость.
– Что он тебе сказал, Рональда?
– Я думала, вы слышали… – прошептала я, не в силах отвернуться.
– Нет. Но зная сына, я могу предположить. Вчера Лоран подслушал мой разговор с твоим отцом. Про него шла речь?
– Да. – Я моргнула, с ужасом ощутив, что на глаза наворачиваются слёзы.
– Рональда, – дартхари вздохнул, – что тебя задело больше, скажи? То, что сделал твой отец, или то, что сделал я?
Я задрожала.
«Сделать волчицей»… Так говорили о девушках, которые становились женщинами. Это значило, что отец просил дартхари лишить меня девственности, говоря человеческим языком.
Некоторые оборотни считали, что слабым самкам полезно спать с сильными самцами: сила девушки увеличивается. Отец, видимо, думал, что я смогу обратиться, если дартхари…
Но вопрос Вожака… Что меня больше задело… О Дарида, от отца я уже давно не ждала ничего хорошего, но дартхари… Я боялась признаться даже самой себе, что всегда жду встречи с ним и на игрища хожу только из-за него.
Как это глупо.
Я вздохнула и опустила голову, не в силах ответить что-либо членораздельное.
Тогда он подошёл совсем близко, как тогда, в библиотеке, и, прикоснувшись кончиками пальцев к моему подбородку, заставил приподнять голову.
– Рональда, – сказал дартхари тихо, – постарайся понять своего отца. Он очень хотел бы, чтобы ты обратилась, но его предложение – не выход. Ты понимаешь?
Я кивнула.
– Что же касается меня…
Дартхари осторожно коснулся большим пальцем моей нижней губы, и я тут же потеряла способность дышать.
– Я просто считаю, что это неправильно.
Я сглотнула.
– Но у вас много детей от совершенно разных женщин…
– Ты верно сказала. – Он улыбнулся. – От женщин. А ты – девочка.
Кажется, у меня задрожала нижняя губа.
– Я, наверное, кажусь вам отвратительной…
– Ты ошибаешься. Никогда не берись судить о том, что о тебе думает кто-то другой.