– Здравствуй! – как можно ласковей, произнесла она.
– Здравствуй! – мысленно ответил я.
– Ты хочешь познать Тьму?
– Да. Если это возможно.
– Нет ничего невозможного, – уверенно сказала она.
– Почему ты говоришь о себе так, будто не являешься Тьмой? – удивленно спросил я.
– Тьма – есть сущность, некий организм, который ты и хочешь познать. А я его разум. Познавая Тьму, ты будешь двигаться дальше. В итоге, ты окажешься там, откуда она и берёт свое начало, – ответила она.
– Там я и смогу познать себя?
– Часть себя. Хоть ты и являешься частью Тьмы, но далеко не весь, – поправила она, и я почувствовал её страх.
Но не тот, который мне запомнился во время рождения. В моей сущности остался чёткий отпечаток страха порождающей меня матери, говорящий, что она боялась исключительно за мою жизнь. А эта собеседница боялась за себя, но я не придал этому значения.
– Моим является только твое демоническое тело, в которое была вложена самая огромная сила, на которую я способна, – продолжала она. – Без этой мощи порождённое мной вместилище не выдержало бы твою истинную суть, которая создана вне меня, в отличие от твоих демонов-братьев. Твой разум родился за кромкой Сущего и пришёл сюда с неизвестной для меня целью.
– Эту цель мне и необходимо узнать, но для этого надо понять, кто я.
– Ищущий разум, да обрящет! – подбодрила она. – Ступай!
Я снова сосредоточился, только на этот раз на самом себе, так как являлся сейчас частью Тьмы и устремился туда, где находилось моё начало. То ли я плыл, то ли летел, но движение было плавным и беззаботным, доставляющим некое блаженство, усыпляющее разум. Перетекая из самого в себя, то, раскидываясь безбрежной гладью, то, сжимаясь в мельчайшую частицу, продвижение, как мне показалось, стало слишком долгим и не собиралось заканчиваться. Создавалось впечатление, что я стал пленником, причём самого себя, и вырваться из этого состояния не представлялось никакой возможности. Пришло ясное осознание, что на самом деле я застыл и нахожусь на месте. И место это далеко не Тьма. Меня начала поглощать паника, от которой я начал биться в агонии, подобно той обескровленной жертве из видения. И чем больше продолжалось моё сопротивление, тем опустошенней и слабее я становился.
– Что это!? Что со мной!?– воскликнул я, взывая о помощи к своей матери.