– У вас есть служанка, – произнес Вейл. – Негритянка.
Миссис Сандерс-Мосс сидела очень прямо, глядя на него широко распахнутыми глазами, как перепуганная школьница, которую вызвал к доске строгий учитель.
– Да, Оливия… Ее зовут Оливия.
Вейл не отдавал себе отчета в том, что говорит. Он целиком и полностью предоставил себя в распоряжение иной, высшей силы. Перистальтика сделавшихся вдруг резиновыми губ и языка казалась чем-то чуждым и отвратительным, как будто в рот к нему заполз слизняк.
– Она давно у вас работает, эта Оливия.
– Да, очень давно.
– Она работала у вас, когда родилась ваша дочь.
– Да.
– И она ухаживала за девочкой.
– Да.
– Плакала, когда девочка умерла.
– Мы все плакали. Все в доме.
– Но Оливия испытывала более глубокие чувства.
– Правда?
– Она знает о коробке. С прядью волос и крестильным платьицем.
– Наверное, знает. Но…
– Вы хранили все это под кроватью.
– Да!
– Оливия протирает там пыль. Она знает, когда вы заглядываете в коробку. Знает, потому что в пыли остается след. Она внимательно следит за пылью.
– Это возможно, но…
– Вы очень давно не открывали коробку. Больше года.
Миссис Сандерс-Мосс опустила глаза.
– Но я про нее думала. Я не забыла.
– Оливия обращается с этой коробкой как с ковчегом. Поклоняется ей. Открывает ее, когда вас нет дома. Очень старается не оставить следов в пыли. Она считает коробку своей собственностью.
– Оливия…
– Она решила, что вы недостаточно чтите память дочери.
– Это неправда!
– Она действительно так думает.
– Так это Оливия украла коробку?
– В ее понимании это не воровство.
– Пожалуйста, доктор Вейл… скажите, где она? В надежном месте?
– Более чем.
– Где?
– В комнате прислуги, в глубине шкафа.
Перед мысленным взором Вейла промелькнула похожая на крохотный гробик деревянная шкатулка, замотанная в какое-то тряпье; пахнуло камфарой, пылью и затаенным горем.
– Я ей доверяла!
– Она тоже любила вашу девочку, миссис Сандерс-Мосс. Очень любила. – Вейл сделал судорожный вдох; мало-помалу он возвращался в собственное тело, чувствовал, как бог удаляется в свой таинственный мир. – Заберите то, что принадлежит вам. Но прошу вас, не будьте слишком строги к Оливии.
Миссис Сандерс-Мосс взирала на медиума с благоговейным трепетом на лице.
Она рассыпалась в благодарностях. От денег Вейл отказался. Ее восхищенная улыбка выглядела весьма многообещающе. Но разумеется, не стоило радоваться раньше времени.