– Лейтенант Уотсон? Это Каролина Лоу, моя племянница.
Лейтенант с серьезным выражением лица кивнул ей:
– Мисс.
– Миссис, – поправила она его.
– Миссис Лоу.
– Лейтенант Уотсон некоторое время поживет у нас в подсобке.
«О, в самом деле?» – подумала Каролина и удостоила лейтенанта более внимательным взглядом.
– Казармы в городе переполнены, – пояснил Джеред. – Мы иногда берем квартирантов. Ради короля и отечества, так сказать.
«Это не мой король, – подумала Каролина. – И отечество тоже не мое».
– Вы знаете, – сказал профессор Рэндалл, – мне, пожалуй, больше нравился прежний Бог. Тот, который воздерживался от чудес.
– В Библии говорится о чудесах, – напомнил ему Вейл.
Когда профессор пил, а этим он занимался большую часть времени, его тянуло на мрачные богословские рассуждения. Сегодня Рэндалл разглагольствовал в кабинете Вейла. Пуговицы на животе еле сдерживали готовый лопнуть жилет; на лбу выступили бисеринки пота.
– Вот лучше бы они все там и оставались. – Рэндалл глотнул дорогого бурбона; Вейл и покупал его с прицелом на профессора. – Пусть бы Господь карал жителей Содома. А бельгийцев можно было и не трогать.
– Осторожнее, доктор Рэндалл. Как бы Он не покарал вас.
– Полагаю, Он давным-давно воспользовался бы этим правом, если бы хотел. По-вашему, я богохульствую, мистер Вейл? Что ж, тогда позвольте мне побогохульствовать еще немного. Я очень сомневаюсь, что гибель Европы была актом Божественного вмешательства, что бы там ни говорили церковники.
– Это не слишком-то популярное мнение.
Рэндалл покосился на задернутые шторы, потом на заставленные книгами полки.
– А я тут выступаю перед широкой аудиторией?
– Никоим образом.
– Как по мне, это было стихийное бедствие. Чудо, я имею в виду. Да, явно стихийное бедствие какого-то неизвестного нам характера, но если человек никогда не видел и даже не слышал, скажем, о торнадо, не покажется ли оно ему тем же чудом?
– Любое стихийное бедствие – проявление Божьей воли.
– А на самом деле торнадо – всего лишь погодное явление, в котором сверхъестественного ничуть не больше, чем в весеннем дожде.
– Не больше, но и не меньше. А вы скептик.
– А кто не скептик? Правда ли, что Господь наклонился и оставил на Земле отпечаток своего пальца, доктор Вейл? Уильяма Дженнингса Брайана глубоко волновал этот вопрос, меня же он не волнует ни капли.