И тут что-то произошло. Говоря точнее, именно все то, что происходило и ранее на предыдущих местах работы. Нервы мои сдали и, что называется, Остапа понесло.
Я даже не слышала свои слова. Возможно я кричала. Возможно матом.
Я объясняла Парамоновой, как она не права. Что мы можем смело пойти жаловаться в трудовую инспекцию. Что это не лезет ни в какие ворота. Что объем работ превышает все допустимые нормы. Что когда мы выходим на работу во внеурочное время, нам это не засчитывают. Зато обычные пустяки не прощают. Но говорила я это все конечно другими словами, эмоционально и с метафорами. Пыль столбом, документы летают по кабинету. Очнулась я, когда акт сверки плавно приземлился к моим ногам, прямо к моим туфелькам графитового цвета.
«У Людочки вчера были такого же цвета туфли» – почему-то подумалось мне. Никакую другую информацию мозг не захотел сейчас впускать, он цеплялся за эти туфли и надеялся проснуться. Но нет, это не сон, я снова сорвалась.
Парамонова несколько секунд молча открывала и закрывала рот, судорожно хватая воздух. На секунду мне показалось, что сейчас она грохнется в обморок. Интересно, если с ней случится сердечный приступ, я понесу наказание? Надо будет проконсультироваться у Андрюхи, он все-таки юрист.
Парамонова нахватала нужное количество воздуха и походкой разъяренного мамонта вышла из кабинета.
Я глянула на девчонок. У них были перекошенные от ужаса лица. Вчера Никитка смотрел мультик про Спанч Боба. Я ему не разрешаю, так он втихаря. Я зашла в комнату, он с перепугу поставил на паузу и у Спанч Боба получилось смешное перекошенное лицо. Примерно такие сейчас были у девочек из отдела.
– Ну ты даешь, – прошептала Шурочка.
– А как же ты теперь? – с ужасом произнесла Маша.
– А никак. Не могу я больше, – я спокойно складывала вещи в сумку. – Увольняюсь.
– Блин, но как же…
– Все нормально девочки.
– А кто за тебя теперь все будет доделывать?
– А пусть Парамонова и доделывает.
Глава 2. Привыкаю быть свободной
Семен воспринял новость хорошо, даже обрадовался.
– Это же здорово. Наконец-то ты дома, чувствую себя не бомжом, а семейным человеком, – говорил он, радостно закусывая борщ чесночной пампушкой.
Очень неожиданно именно сейчас появился насморк у сына Никиты. Пришлось не водить его в сад. Я представляла, как разрывалась бы между домом и работой, и словно в реальности видела перед собой недовольный взгляд Парамоновой.