– И когда ты так повзрослела? – Проводит ладонью по волосам, взъерошив длинные серебристые пряди, и усаживается на край кровати, словно непрошенный гость, которому неуютно в моём присутствии. – Я пропустил этот момент. – Улыбается. По-отечески, по-доброму, как папа, которым он был несколько лет назад.
– Просто ты смотрел в другом направлении. Всё внимание перетянули на себя Вера и Катя.
– Кстати, о них… – А вот и настоящая причина, по которой отец сейчас в моей комнате.
– Если ты пришёл отчитать меня за сказанное несколько часов назад – зря. Я не сожалею. Угрызений совести не испытываю.
– Просто прошу быть… мягче. – Опускается передо мной, зажимая ладони в своих тёплых руках. – Самую малость.
– Пап, давай начистоту. Последние пять лет Катя настырно вваливалась в мою жизнь, не принимая отказов. Я мягко пыталась донести, что её дружба мне не нужна, но при этом готова к общению и взаимодействию. Она человек без тормозов, неспособный понять, что на момент её появления моя жизнь, как и круг общения, уже сформировалась и кого-то нового близко подпускать я не желаю. И вот когда я расслабилась, удостоверившись, что её жизненные ориентиры развернулись на сто восемьдесят градусов, она изгадила мою свадьбу. Не надо сейчас её оправдывать, – останавливаю отца, открывшего рот, чтобы встать на защиту Кати, – ты не видел выражения её довольного лица, когда я открыла дверь туалета. И что бы она тебе ни говорила, уверена – всё было спланированно заранее. А Олег, которого ты называл серьёзным и надёжным, так глупо повёлся на провокацию. Я исключила Веру и её дочь из своей жизни. Возврат не предусмотрен.
– Вера – моя жена. Просто напомню. И обе женщины живут в моём доме, как и ты.
– Тогда отпусти меня. Позволь съехать из твоего дома и построить свою жизнь.
Отец поднимается, недовольно хмыкая. Эта тема поднималась не раз, но результат всегда одинаков – сиди и не рыпайся.
– И куда?
– Куда угодно. Через полгода я закончу институт, устроюсь на работу и вполне смогу обеспечить себя. Я неприхотлива и спокойно смогу отказаться от многого без надрыва и сожалений. Мне не нужны горы вещей, чтобы чувствовать себя счастливой. В отличие от некоторых.
Задумчиво ещё раз осматривает комнату, останавливаясь взглядом на мне. В глазах плещется тревога, подогреваемая сомнениями и нежеланием отпускать взрослого ребёнка в большой мир.