Собралась, сосредоточилась, создала. Заклинания уже полетели в сторону призраков, поспешно растворяя их в воздухе. Адепты тут же попадали на пол и принялись стонать от боли.
– Профессор! – Внезапно воскликнула Шела, тормоша какого-то парня. – Профессор! Он мертв!
– Что? – Агертон скучающе оглянулся. – Ты уверена? Может, он уже был мертв изначально?
– Его сердце не бьется, он холодный!..
И тут рука парня вцепилась мертвой хваткой в Шелу. Девушка завизжала так, что ее вопль разнесся по всей Школе.
– Ну, замечательно! – Ударил себя по бокам Агертон и закатил глаза. – Давай, сообщи всем, что мы здесь.
Парень, что удерживал Шелу, поднялся и сел, осадив девчонку грозным взглядом. Та задрожала и слабенько улыбнулась.
– Ты уже был мертв, да? – Нервно выпалила она.
– Прекрасно! С нами лич! Иди сюда, теперь ты – Декан факультетов! – Радостно объявил Агертон.
Мы дружно уставились на некроманта, а лич тем временем резко обернулся и удивленно захлопал глазами.
– Что? Правда? – Выпалил он и, выпустив Шелу, быстро поднялся на ноги. – Прям, декан?! Я?!
– Кому же, как не мертвому, учить некромантов магии, – отмахнулся Агертон.
– Вау! Спасибо! – Схватил его руку лич и принялся трясти. Агертон поморщился, но руку не убрал. – Меня еще никто не делал Деканом!
– Да на здоровье! – Расщедрился Агертон, потом задумался и добавил: – Посмертно.
И тут пол под ногами задрожал.
Грохот стоял такой, и все тряслось так, что мы почти сразу же и синхронно повалились на пол. Похоже, Шела все-таки кричала слишком громко. Когда Агертон бросил в ее сторону взгляд, было понятно, что в нем мало радости.
– Первое правило Школы некромантии! – Вскинул он палец в воздух. Снова тряхнуло, он снова свалился. Но в передышке снова приподнялся и продолжил. – Никогда не кричать так громко в стенах учебного заведения.
– Это мы уже поняли! Что за хреновина нас трясет?! – Рявкнул окрещенный мною пятый преподаватель.
Агертон нахмурился, задумался и ушел в себя на пару мгновений, а потом задумчиво ответил:
– Не знаю. – А потом он взглянул на лича. – Но это все твоя вина!
Парень округлил глаза и пискнул неестественным фальцетом, шлепнув себя по груди:
– Моя?!
– Конечно, твоя! Кто тут Декан, в конце концов?
Парень, несмотря на то, что мертв, побелел сильнее, его перекосило от возмущения в попытке что-то ответить. Но все было тщетно. Агертон не стал дожидаться, когда тот очухается.