А денежки ты вынь,
И вновь гляди на взлётное ты поле.
Вскруживши гаммой пыль,
Уходит, встрепенувшись, кукурузник.
Когда ж, оставя дым,
Уйдём погрузившись животным грузом.
– — —
Наконец отправляемся в небо,
Оставляя Нукус позади,
Оставляя песчаную небыль
И поселок от правой руки.
Солнце радостно смотрит в окошко —
Мы пробили туманную даль.
За снега Антарктиды тут можно
Кучерявые принять поля.
Там, где нет облаков – это дыры,
Это синие мерзнут моря…
Матерьял, чтоб не смолкла бы лира,
И её развевались ветра.
– — —
Как пацан, улыбаюсь и радуюсь:
В самолёте лечу напролом.
Все печали в Шевченко оставил я,
Подо мною, друзья, вражий гром.
Пассажиры заснули над облаком,
Над несущейся рысью землёй.
Сон ко мне не идёт с этим рокотом,
И я рад, словно вместе с весной.
– — —
Куда идти – кругом пески
И кое-где солончаки.
Представить страшно: самолёт
На землю нашу упадёт.
На тыщи вёрст раскрылся пляж;
Везде вода – но то мираж.
Когда бы рядом был верблюд,
Нашел бы где ютится люд.
Но небо лезет на песок,
И путь к приюту так далёк.
…Упорно тянет самолёт,
Где день встречает мой народ.
– — —
Спасибо, принцесса, за этот полёт,
За то, что доехал нормально.
Мне нравятся выси, посадки и взлёт,
И эти воздушные ямы,
И это на фоне слепящем лицо
Во сне голубой стюардессы,
И это крыло под холодной росой,
И рокот спешащего рейса.
В полёте, как сокол, всегда молодой.
Отрекаюсь от старого места.
Спасибо, меня что взяла ты с собой,
Небесного замка принцесса.
(Дальше была задержка рейса
в Ташкенте на целые сутки,
а моего Пегаса и того больше.)