– Я недостоин, носить это. Нет, я не могу, – Фердинанд развернулся к стоящему за его спиной ангелу и помотал головой, словно моля его передумать.
– Святая броня лежит без дела. Это мой дар для тебя и твоих людей. Дар, за вашу преданность, – уверенным, громогласным голосом произнёс Караэль.
В ту же секунду стены вздрогнули от очередного взрыва, и на седую голову невозмутимого ангела посыпалась пыль. Бомбардировщики. Авиация Абрахта непрерывно наносит удар за ударом, повреждая и выводя из строя всё новые и новые фортификации и оборонные системы крепости.
– Но лорд, эта броня – знак отличия ангелов. Её носили вестники во времена вечной войны. Как я, простой смертный, могу облачиться в такую реликвию? Разве это не осквернение? Не надругательство? – на суровом лице лейтенанта появилась растерянность и тревога. Его глаза взволнованно бегали, не находя себе места.
– Вздор! – седовласый мальчишка раздражённо махнул рукой и направился к расположенному в углу креслицу.
В келье было мрачно и прохладно. Жуткие тени, что исходили от висящих на стене факелов, добавляли напряжённости и без того неуютной обстановке.
– Я решаю что осквернение, а что нет! – усевшись в кресло, сообщил мальчишка. Его голос реверберировал, а глаза сияли.
Раздался ещё один хлопок, и вновь с потолка посыпалась древняя пыль. Удары авиации становились всё чаще, а взрывы бомб всё громче. Этому могло быть лишь одно объяснение. Крепостные системы противовоздушной обороны истощены или уничтожены, что позволяет назойливым доминионцам безбоязненно кружить над твердыней. Кружить и жалить, словно наглая мошкара в знойный день.
– Но что скажет епископ? – настаивал Фердинанд, разглядывая завораживающую совершенством броню. Странно, но сейчас ему казалось, что от неё исходит слабозаметное голубоватое сияние. Сияние, напоминающее ауру еле различимо мерцающую во мраке.
– Мнение Персивальда меня не волнует. Я понял, что в своей миссии могу рассчитывать только на себя. Ни Персивальд, ни Болдуин мне не помогут. Поэтому я создам свою личную манипулу, а затем и когорту, – на лице седовласого мальчишки появилась улыбка. Злобная хищная улыбка.
Фердинанд задумчиво почесал свой щетинистый подбородок. В келье повисла напряжённая тишина. Тишина, которую разбавляли приглушённые стенами взрывы и треск выстрелов. Да, эти звуки напоминали агональные хрипы умирающего гарнизона. Тяжёлое предсмертное дыхание доживающей свои последние часы Цитадели. Наступление авангардной армии Доминиона провалилось, и обескровленные разбитые остатки последнего батальона в спешке отступили. На мгновение показалось, что победа близка и у твердыни есть шанс выстоять перед столь ужасным врагом. Однако прибывшее подкрепление переломило ход боя. Крепостные силы обороны несли критические потери, и надежда стремительно улетучивалась с каждой минутой. В этот самый момент Фердинанд испытывал невыносимые терзания морального выбора. С одной стороны ему хотелось поддержать защищающих крепость гвардейцев и отдать долг Иерихону. С другой же стороны он прекрасно понимал, что война уже проиграна и умирать за прогнившее государство, лицемерных жрецов и глупого короля он совершенно не хочет. Но что же ему тогда делать? Остаётся лишь следовать за посланником небес.