Покоится земля под снежным покрывалом,
Уснула вся природа, в берлогу залегла,
Но тенькают синички не радостным вокалом,
Январь летит в окно – волнуется душа.
На щёки набегают невидимые слёзы,
И плавит, и горит лазурью небосклон,
Укрылись и под снегом и сосны и берёзы,
Январь завёл свой странный и скучный патефон.
Играет и плывет январская соната,
Но сводит брови низко во гневе небосвод,
И вновь пора настала густого снегопада,
Как все устали мы, а снег идёт, идёт.
Седьмое… Пятница… Светает.
Снег закружит кутерьму,
Ветер – белый, примечает,
И несётся поутру.
Наши окна белой кистью,
Разукрасил иней в цвет,
Промелькнул морозной нитью,
И оставил снежный след.
И ни тайны, ни печали,
Тихий день струит в окно,
Наши встречи отмечает,
Радость в праздник, в Рождество.
И от лености и скуки,
Вся деревня замерла,
Ребятня не спит в округе,
«Святки» – полные добра.
Эти чудные мгновенья,
Это радость, Рождество,
Я люблю и без сомненья,
Славлю Бога – торжество.
Звезда, горит моя звезда,
К еловым лапам ты все ниже никнешь,
А на заре потухнешь без следа,
И снова на заре из пустоты возникнешь.
Твой странный мир – холодного огня,
Ты светишь мне мерцающею нитью,
Гори, гори заветная звезда,
Предполагая все мои событья.
За гранью Бытия неведомо движенье
За гранью Бытия неведомо движенье,
Душа моя летит над гулкой мостовой.
Что происходит здесь? Наверно, наважденье.
Игра в слова, но нет, по жизни ты изгой.
Проходит день и ночь, мгновенья жизни нашей,
Мы ловим этот миг, фиксируя момент.
Когда-то были мы герои и отважны,
Теперь же прошлому воздвигли монумент.
И утешаем мы себя простой надеждой,
Что станем лучше жить, смирение в словах,
Но нет, вокруг не видно здесь движенья и прогресса,
Померкнет наша слава и сгинет прочь в веках.
Быть может в этом всём природа виновата,
Необъяснимо так, что дрожь берет в озноб,
А вечером любуясь, ты красками заката,
Напишешь те стихи, где истина и Бог.
Всё пройдёт, боль и горечь, разлука с друзьями,
На могилах мы встаем на колени пред ними всегда,