Ты слегка держал мою руку
В своей слабой руке безвольной.
Я забыла былую муку,
Снова стало светло и больно.
Мы летели над океаном
Ирреальным свинцовым утром.
Отливали борта ураном
И дюралевым перламутром.
Мы летели не над Уралом,
А над палевым океаном,
Над эмалевым океаном.
Атлантидой, а не Урарту.
И рука руке говорила.
И рука в руке трепетала.
Воровала или дарила —
Бессловесно имя шептала.
Мы летели над океаном,
Может, тихим, может – великим.
Неумеренным, окаянным,
Необузданным, многоликим.
Над несбыточным океаном.
Над открыточным океаном,
Но не глянцевым-иностранцевым,
А действительно – очень странным…
И рука руке отвечала
Излученьем таких энергий,
Словно заново изучала
Постаревших романсов неги.
Мы ЛЕТЕЛИ над океаном.
Вёл машину ас—авиатор.
Твой наклонный профиль печальный
Чётко вписан в иллюминатор,
Точно в нимб – не в венец венчальный…
Ты ли – праведник новой эры,
Где в примеры – одни химеры?
Ты ли – мученик новой веры,
Что в любви не имеет меры?
Полно, милый, меня прости.
Только руку не отпусти —
Ни ошибкою – ни обманом.
Мы летели над океаном.
И рука в руке леденела.
И пылала в руке рука.
И небесная птица звенела,
Натыкаясь на облака.