Но как сказать об этом родителям, надеявшимся никогда не расставаться со своей единственной и любимой дочерью?
Пришла пора рассказать родителям о своём решении. Лена не раз представляла сцену, как она расскажет всё маме с папой, и что за этим последует. Она не боялась гнева родителей, но переживала за их чувства, ведь осознать необходимость скорой и долгой разлуки с единственной дочерью не так уж просто. Положение усугублялось ещё тем, что отец на дух не переносил Москву. Он считал столицу центром скопления безнравственных и беспринципных людей, которые с целью наживы и из жажды власти готовы совершить самые низкие и подлые поступки.
Лена медлила с разговором, постоянно откладывая его и подыскивая подходящий момент, но этот момент никак не находился: то отец болел, то у мамы плохое настроение, то слишком хорошее, чтобы его портить. В минуты семейной радости взгляд девушки становился вдруг таким печальным, будто она сожалела о чём-то и загодя молила о прощении. Проницательный отец замечал эти долгие взгляды и терзал себя догадками, задаваясь вопросом, что же творится в маленькой головке его дочурки. Однажды он не выдержал и набрался смелости это выяснить.
Лена в тот пасмурный зимний вечер сидела одна в своей комнате, убранство которой было скромным, но уютным. Она расположилась за письменным столом и, поджав под себя ноги, читала учебник по праву, усердно готовясь к поступлению. Но её голова была занята совсем другим. Не переставая думать о неприятном предстоящем разговоре, она никак не могла сосредоточиться на тексте, по нескольку раз перечитывая один и тот же абзац и, ловя себя на мысли, что ничего не поняла из прочитанного, вновь возвращалась к началу. Тут ручка двери щёлкнула, и на пороге показался Алексей Михайлович.
Это был высокий, статный, с хорошей осанкой, но изрядно располневший мужчина лет пятидесяти с густыми тёмными волосами, зачёсанными назад. Небольшие карие глаза беспокойно глядели из-под нависших припухлых век. Красивый, немного толстоватый нос с боков был слегка сдавлен крепкими щеками, плавно переходившими во второй подбородок. Несмотря на свою внушительную фигуру, предполагающую размеренность и медлительность её обладателя, Алексей Михайлович был суетлив и неспокоен. Много ахал, охал и паниковал, хотя при необходимости мог быстро взять себя в руки и в нужный момент начинать действовать. Но вследствие своего склада характера имел слабое сердце.