Он увлекся политикой. Осуждал социальную несправедливость, штудировал труды анархистов, троцкистов и прочих «властителей дум», пытался заинтересовать Римму судьбами Че Гевары и Франца Фанона. Тщетно.
Молодые не развелись, но расстались со смешанными чувствами, и Олег отправился в Исламабад – навстречу новым впечатлениям. Ему не хватало солидности, зато глупость и неуравновешенность имелись в избытке. Как иначе объяснить, что он не полетел прямым рейсом в Исламабад, где находился офис организации, а прибыл в Карачи – чтобы оттуда совершить полное опасностей путешествие в столицу. Не по воздуху, а по земле, на арендованной автомашине. Разбитые дороги, не все обозначенные на картах, десятки и сотни километров сквозь несусветную глушь, и самое неприятное – нападения разбойников и грабителей.
В Исламабаде Олег всерьез занялся гуманитарной работой, ездил в районы, опустошенные наводнениями, засухой и пожарами. В Пакистане с завидной регулярностью случается и то, и другое. А в промежутках получал удовольствие от своего нового статуса. От шикарной виллы, женщин, денег, комфорта, официальных приемов.
Увы, юноша оказался слишком честен, а может, слишком наивен для этой работы. Выяснил, что вся затея с неправительственной организацией придумана не для помощи несчастным страдальцам ‒ им доставались жалкие крохи от того, что выделяли британское правительство и частные спонсоры ‒ а для обогащения безнравственных дельцов. Вся его натура, сформировавшаяся в процессе изучения утопических текстов, возмутилась циничным обманом. Ему бы расплеваться с отцом и отойти в сторону, так нет же, пошел ва-банк. Созвал пресс-конференцию, выступил с разоблачительным заявлением, которое напечатали центральные пакистанские газеты.
Но этого ему показалось мало. Вступил в ряды левацкой группировки с громким названием «Тигры пакистанской революции». Там собрались такие же юные и недалекие олухи. Осуждали правивший в стране военный режим, призывали к демократии и равноправию. Ничего нового. На революционные выступления силенок не хватало, а вот листовки печатали и распространяли где придется. В отелях, университетах, торговых центрах…
Из Лондона примчался возмущенный отец, чтобы урезонить отпрыска. Тот ни в какую. Его подхлестнул звонок из Москвы восторженной Риммы. Безрассудство Олега воспламенило угасшую было страсть. Теперь муж вызывал у нее восхищение ‒ она усмотрела в его поступке нечто «подлинное». Вот такие выверты выделывает неустойчивая психика молодых людей, рассчитывающих на нечто большее, нежели то, что может им предложить жизнь. Окрыленный поддержкой, Олег предъявил отцу ультиматум. Или продажный родитель кается и рвет со своими партнерами, либо сынок предаст огласке компрометирующие материалы.