– Итак, бессмертные представители древних родов… – он говорит тихо, но я почему-то уверена, что его голос слышат все присутствующие. – Вы были вызваны для того, чтобы стать свидетелями моего возвращения.
Суртаз делает паузу, и вновь воцарившаяся тишина на этот раз не нарушается ни единым звуком. Такое ощущение, что даже ветер стих в ожидании дальнейших слов Первого Некроманта.
Мне же с трудом удается сдержать нервный смешок. В голове крутится безумная в своей назойливости мысль – смогут ли все эти личи сделать хоть что-то, если Суртаз решит и их убить? И вообще, успеют ли понять происходящее? Насколько велики возможности Первого Некроманта, ученицей которого меня угораздило стать?
– Поднимите головы, посмотрите на меня, – приказывает учитель, и личи подчиняются ему.
В отличие от их уже упокоившихся сородичей, никто из присутствующих не попытался выразить свое восхищение или опасение, или еще что бы то ни было. Все они благоразумно хранят молчание по очевидной причине: кто знает, что на уме у вернувшегося бога?
– Вы видите мою ауру?
На этот раз Суртаз все-таки требует ответ. Но никто из трепещущей на вновь поднявшемся ветру черно-серо-синей массы не рискует подать голос первым.
– Видим, шаэллаир.
Тихий ответ раздается совсем рядом со мной. Тетушка Сади. Ее ровный голос лишен раболепия или восхищения. Всего лишь ответ на поставленный вопрос, но внутри меня все замирает в ожидании удара…
…которого не последовало. Вместо этого Первый Некромант снова спрашивает:
– Как представители своих семей, вы признаете меня повелителем?
На этот раз и пауза короче, и голосов в ответ раздается гораздо больше. Возможно, отзываются даже все присутствующие.
– Признаем, шаэллаир.
Суртаз снова медленно поворачивает голову, и теперь очевидно, что он окидывает взглядом присутствующих.
– Грядут сложные времена, – в тоне учителя появляются мрачные и зловещие нотки. Точнее, их становится больше, чем было до этого. – Грядет война, по сравнению с которой нынешнее вторжение – всего лишь разведка боем.
Голос Первого Некроманта становится громче, обретает мощность и глубину. А я чувствую, как начинают потрескивать кости ног. Похоже, скоро осыплются. Зато боль притупилась, хоть это, наверное, скорее плохой знак, чем хороший.
А еще я замечаю, как некоторые личи покачивают головами – то ли неверяще, то ли обмениваясь взглядами с соседями. Впрочем, меня саму новость о настолько серьезной войне тоже не особенно радует.