Разошелся, гляди… А чо с ним сегодня?
Тренер (разъяренно). Не говори обо мне при мне в третьем лице!
Внезапно срывается и убегает Алевтина. Тренер оторопело глядит ей вслед.
Куда?..
Пыжова. Гоген Петрович, людям, бывает, хочется…
Тренер. Что хочется, что?
Пыжова. Ну, это… Ну, как бы – ну, это…
Тренер (Художнику, спустившемуся на землю с лестницы). Художник, вы понимаете?
Художник. Про что?
Тренер. Не про что – вообще! Вы художник, должны понимать!
Художник. Нет…
Тренер. Вот и я – нет!.. Всегда понимал, а теперь до того не понимаю, что по ночам уже не сплю! По ночам глаза отворяю – и ни в одном глазу!.. Сон бежит, представляешь? Как вспомню, что у нас через неделю игры – и меня, как дождем. От пяток до самого лба. Хочешь, трогай мой лоб – ледяной!
Пыжова (со слезами). Ой, бедненький Гоген Петрович…
Тренер. Что делать, художник?
Художник. Не знаю… (Направляется к поролоновым матам).
Пыжова. А вы на ночь, наверно, чаю с малиной выпили.
Тренер (резко). Не выпил!
Пыжова. Да? А я тоже, как чаю с малиной напьюсь, мне тоже не спится, и тоже лежу, и потею, лежу и думаю…
Тренер. Маша, малина у вас на уме! Что у тренера за команду душа болит – такое тебе в голову не приходит.
Пыжова. Приходит, Гоген Петрович.
Тренер. Я знаю, что вам приходит!
Пыжова. Это, это приходит, Гоген Петрович.
Бегом возвращается и становится в строй Алевтина.
Вот именно то, про что вы сказали – то и приходит. Я даже Але вчера говорила: по-моему, я говорила, у Гогена Петровича душа за нас за всех жутко болит. Аля, скажи!
Алевтина. Ну.
Пыжова. Нет, ты ему словами скажи, как я тебе сказала.
Алевтина (не понимает). Чего ты мне сказала?
Пыжова. Здрасти, Аля! О чем я тебе вчера говорила?
Алевтина. О чем?
Пыжова. Про его прекрасную душу – забыла? Как она у него болит? Вообще, какая она у него? Ну, скажи?
Алевтина. Зачем?
Пыжова (все больше распаляясь). Как зачем, как зачем? Гоген Петрович не верит.
Тренер. Не верю.
Пыжова. Сделай, чтобы поверил!
Алевтина. Ну, ладно: она говорила, как будто вы говорили, что всю жизнь на команду положили, а она недостойна.
Пыжова. Аля, не так! Гоген Петрович, она… Аля, зачем искажать? Я только сказала, что Гоген Петрович отдал нам очень много жизненных сил и поэтому ему глубоко не безразлично, что с нами происходит.
Алевтина. Ты сказала, он лезет в нашу личную жизнь.