Процесс подбора нужного слова, по теоретическому описанию, инициируется интенцией человека включиться в происходящее общение. Соответствующие слова и выражения приходят на помощь говорящему, когда он хочет выразить содержание своей мысли, а также радость, надежду, отчаяние и множество других своих состояний и переживаний, как позитивных, так и негативных.
Поясним сказанное об отношениях языка и речи с помощью сравнения. Так, при создании живописного произведения профессиональные навыки художника, его предпочтения и вкусы (существующие до начала творческого процесса) аналогичны языковому материалу. Процесс же работы художника над картиной, использование им красок, холста, кистей аналогичны речевому процессу при говорении. Этот процесс динамичен, используемые средства могут примеряться, отменяться, заменяться новыми. Содержание картины, переданные в ней мысли и впечатления художника, его взгляд на мир – это аналог семантики вербального продукта. В результате написания картины зрители получают выражение творческой мысли художника, проявленное средствами художественного языка. Психологический анализ процесса построения высказывания будет рассмотрен нами позже на страницах этой книги.
Обратимся теперь к термину внутренняя речь, который нечасто встречается сейчас в литературе. Однако в 1960—1970-е годы он имел важное значение, поскольку вопрос об особенностях и существовании внутренней речи определял сам предмет психологических исследований. Однако исследователи проблемы внутренней речи вкладывали в это понятие различный смысл. Некоторые понимали ее как речь «про себя», другие же настаивали на том, что это особое явление, качественно отличное от внешней речи и при этом составляющее ее необходимую основу.
По А. Н. Соколову, «внутренняя речь есть психологическая трансформация внешней, ее „внутренняя проекция»» (Соколов, 1968, с. 3). Экспериментальной моделью внутренней речи в его работе явились мыслительные задачи, решаемые испытуемыми молча, «про себя». Б. Ф. Баев применил методику «объективации внутренней речи», которая попросту состояла в том, что испытуемые вслух решали задачи (Баев, 1967). Можно видеть, что воспроизводился такой вид внутренней речи, который равен внешней за вычетом звукового выражения. Однако проницательный П. Я. Гальперин отметил, что этот вид речи не заслуживает названия внутренней: «Внутренней речью в собственном смысле слова может и должен называться тот скрытый речевой процесс, который ни самонаблюдением, ни регистрацией речедвигательных органов уже не открывается. Эта собственно внутренняя речь характеризуется не фрагментарностью и внешней непонятностью, а новым внутренним строением» (Гальперин, 1957, с. 59).