Возле каждого кемпинга было несколько беседок, от пляжа базу отгораживала металлическая сетка, за ней была полоса песка метров в пятьдесят, а за ним – синее Черное море.
Начальник базы был похож на старого атлета, который немного запустил себя, но под брюшком и дряблыми трицепсами еще сохранились железные сухие мышцы, которые в любой момент могли взорваться мощным движением. Именно такие ребята в девяностые, уйдя в рэкет, обеспечили переход государственной собственности в частную. Правда, многие из них не дожили до светлого капиталистического будущего и не воспользовались плодами того перехода. Но некоторым повезло. И представитель этих некоторых стоял перед Савелием, бесцеремонно разглядывая его с ног до головы.
– Юра, не похож он на журналюгу, – произнес начальник, обращаясь к Краморенко.
– Да что ты, Афанасьич, – засуетился Краморенко, – мы с ним в одной группе на журфаке МГУ учились.
– Хорошо, – сказал Афанасьич, – есть у меня несколько каморок для одинокого и холостого. Там прохладно, но нет телевизора и радио. Холодильника тоже нет. Но стоят они копейки, и я сдаю их почти даром. Хотя есть и номер пошикарнее.
Он махнул рукой в сторону сооружения, похожего на вигвам, правда, выстроенный из дерева.
– Это наш люкс, там две комнаты на двух человек, но душ, бытовка и холодильник персональные. Разумеется, и стоят они дороже. Что выбираем?
– Вигвам.
– Что?
– Люкс, – поправил Савелия Краморенко.
– Ты правильный пацан, – сказал Афанасьич, – это мой тест на вшивость. Идите в бухгалтерию платите за номер и размещайтесь. А ты, Юра, привет, боссу передавай, скажи, жив еще Афанасьич.
После этих слов начальник базы скрылся в домике администрации, а Савелий и Краморенко пошли в бухгалтерию. Потом они устроились в одной из комнат люкса, переоделись и направились на пляж.
Искупавшись и забравшись под тень одного из немногочисленных грибков, завалились на полотенца.
– Он знаком с твоим боссом? – спросил Савелий, кивнув в сторону домика администрации.
– Да, – ответил Краморенко, – он был у него правой рукой…
– Когда тот захватывал Ильичевский порт?
– Наверное, меня тогда в Одессе не было.
– Ты домой когда?
– А вот схлынет жара, и поеду, а то в дороге угореть можно, машина-то без кондиционера.
– Ага, а меня, значит, можно было по жаре сюда вести.