На солнечной, тихой, респектабельной улице двое некромантов смотрелись совершенно инородно, будто два чернильных пятна поверх лёгкой акварели. Мастер Айнир достал из кармана портсигар, вопросительно глянул на Хагала. Тот вздохнул.
– Спасибо, мастер.
– Невеста курить не разрешает? Подкаблучник ты, Хагал.
– Я просто люблю её, мастер.
– Долго ли та любовь продлится, мальчик? Она смертная, ты – маг. Даже если будешь делиться с ней силой, сколько она проживет? Двести, триста лет? А разлюбишь, так что? И бросить будет жалко, и тащить надоест…
Хагал спокойно улыбнулся. К подобным разговорам ему было не привыкать.
– Уж сколько любви будет, так вся наша.
Проехал мимо самоход, прошла дама с пурпурной шелковинкой на поводке. Та щурила огромные радужные глаза, жалобно пищала, припадая на одну из шести лапок:
– Пить, пить…
Дама остановилась, строго сказала:
– А чего ж ты в драку в парке полез? Терпи теперь, пока до дома не дойдем.
Некроманты раскланялись с дамой, посторонились, пропуская её и забавного химерного питомца. Хагал подмигнул шелковинке, та гордо задрала курносый нос и запнулась о камень. Захромала вслед за дёргающей поводок хозяйкой. Дама некромантов не удостоила взглядом. Привычное отношение к тёмным в подчеркнуто светлом районе. Здесь жили либо потомки светлых магов и природников, либо вассалы ордена Света. Впрочем, магистр хорошо поработал над репутацией ордена Тьмы после Последней войны: ещё десять лет назад эта дама не осмелилась бы пройти рядом с тем, у кого на левом рукаве вышито чёрное солнце.
– Забавная зверушка, – кивнул мастер Айнир. – Только болтливая очень. Я собак предпочитаю. Но ведь и магам разума надо чем-то себя занимать. Почему бы и не созданием шестиногих волосатых гусениц.
Оба усмехнулись. Маги ордена Разума отличались удивительной эксцентричностью и явно заметным безумием даже на фоне коллег из других Орденов, тоже не обладавших простым нравом.
– Музыка странная, – невпопад сказал Хагал. – Слышите?
Он наклонился вперёд, поставил ногу в высоком кожаном ботинке на бордюр.
– Одна и та же мелодия повторяется. Круг за кругом.
– У великой пианистки репетиция?
– Мастер, – жалобно вздохнул Хагал и обернулся к собеседнику. – Мастер, что вы хотите, чтобы я сказал?
– Подмастерье Хагал, я хочу, чтобы вы сами учились делать выводы.