Никто не откликается на мой вопль о помощи. Стая оставила меня одного на растерзание хищникам.
Моя жизнь – отчаяние.
Одно из существ глядит на меня глазами цвета замерзшей воды. Взгляд этот рождает такое же чувство, которое нахлынуло на меня, когда я однажды провалился под лед.
Моя жизнь – паника.
Существо издает какие-то звуки, я не понимаю их значения и продолжаю визжать. Под лопатку меня кусает пчела. Я взвизгиваю еще жалобнее и замолкаю, сдаваясь навалившейся сонливости. Существо смотрит на меня льдистыми глазами. Его мысли передаются мне. Теперь я знаю, что ждет меня в будущем.
Я тихо взвизгиваю в последний раз, на грани сна и яви успевая осознать, что только что потерял нечто важное.
Отныне эти существа будут определять, ради чего мне жить. И когда и как умирать.
Моя жизнь – ничтожный пустяк.
Часть первая. Об одаренности
– Таэм.
Тамлин вскочил на постели.
В ушах отдавался грохот падающих камней, и ладонь, сжатая на выхваченном из-под подушки кинжале, подрагивала ему в такт. Кошмар не отпускал сознание – Тамлин продолжал видеть остатки белых стен, разрушенных до основания, страшные багровые метки на каменных изломах.
И безжизненное пятно пурпура и золота в облаке пыли и песка.
Постепенно картина мира прояснилась; он разглядел пульсацию жилок на мраморном полу, лучи заходящего солнца, что наискось пересекали полумрак спальни, и стоящую в потоке света девушку.
В руках у нее был плащ с куньим воротником.
– Шан, – выдохнул Тамлин и разжал пальцы, позволяя кинжалу выскользнуть из руки.
На линии его ладони, которая легла на лезвие, а не на рукоять, медленно проступили капли крови.
Шаниэ склонила голову. Ее темно-золотые волосы скользнули с плеч и рассыпались в воздухе волнами меди, подсвеченной закатом.
– Ты оставил у южных ворот свой плащ, – сказала она и положила струящуюся ткань куда-то во мрак рядом с кроватью.
Тамлин упал на простыни и прикрыл глаза, размеренным дыханием успокаивая разум. Зная наверняка, что Шан не покинет спальню, но и не приблизится раньше времени.
Она будет ждать.
Закатные лучи окрасились в багрянец и переместились с пола на стену, когда он снова открыл глаза и протянул к девушке руку.
Царапина на ладони уже регенерировала и превратилась в тонкий шрам, от которого иммунитет Аэд элле до завтра не оставит и следа.