– Так, Воронова, – строго произносит Грабовский, – и что это значит?
– Простите, Виссарион Филимонович, – как можно милее улыбаюсь я. – Я бы никогда не вышла на сцену, но так хотелось попробовать свои силы в настоящем выступлении! Да и девочки просили. Одно дело ставить танцы в тренировочном зале фитнес-центра, и совсем другое – перед публикой. Я должна была знать, что все делаю правильно. Зал вроде реагировал хорошо. А вам как? Понравилось?
– Не понравилось! – отрезает он. – Нет, сам танец великолепен, тут претензий нет. Но ты всех раздразнила и исчезла. Теперь на кассе лежит десяток заказов на приватный танец от Элайны, которой в нашем клубе вообще-то не существует!
– За это я и прошу прощения, – очаровательно улыбаюсь я.
– Ни за что не прощу. Разве что научишь остальных девочек танцевать вот так же. Тренировки буду оплачивать, пока не получу такой же результат.
– Я постараюсь, – покладисто киваю я. Не будем спорить, что такую растяжку и пластику, как у меня, можно приобрести только усиленными тренировками с раннего детства. Зачем расстраивать хорошего человека?
– Кстати, знакомьтесь – мой двоюродный брат Максим, – Грабовский кивает в сторону молчащего до сих пор мужчины, и я перевожу на него взгляд. Ох, зря. Взгляд его синих глаз пронзает меня насквозь. Он такой же высокий, как кузен, с такими же темными волосами, только без седины. И на вид гораздо моложе, лет тридцать, не больше. Белая рубашка небрежно расстегнута на две пуговицы сверху. Интересно, у него есть кубики на прессе? Мой взгляд предательски опускается вниз… Так, о чем это я?
– Елена, – протягиваю ему руку, которая тут же исчезает в огромной ладони. У меня перехватывает дыхание, настолько крепким и сильным оказывается рукопожатие.
– Очень приятно, – Максим не спешит отпускать мою руку. – Я восхищен вашим танцем, – глубокий голос проникает в самое сердце. Наверняка от этого мужчины сходят с ума многие женщины. – Можете считать меня своим поклонником, – он улыбается, а я медленно отнимаю руку.
– Спасибо, мне очень приятно, – говорю я с достоинством, – но мне уже пора, – и поворачиваюсь на выход, застегивая пальто.
Уже на улице Максим догоняет меня.
– Елена, не сочтите за наглость, но, может, я угощу вас кофе, если у вас есть время?
– Простите, я не могу, – с давно отработанной грустной улыбкой отвечаю я. – Я очень тороплюсь. У меня дома маленькая дочка, ей всего четыре. Она не ляжет спать, пока я не вернусь. А ведь уже за полночь.